— Вам надо подкрепиться, — сказал спецназовец.
— Знаю.
— Можете съесть мой хлеб.
— Спасибо.
В комнате было так тихо, что Дарман слышал работу челюстей каждого по отдельности и тихий скрип ложек о стенки мисок. Также он слышал неподалеку приглушенные звуки, которые издавали мерли — тихое периодическое бульканье. Но того, что вдруг уловила Этейн, он не расслышал.
Она села прямо и с расфокусированным взором повертела головой из стороны в сторону.
— Кто-то идет, и это не Джинарт, — прошипела Этейн.
Дарман скинул плащ и выхватил винтовку. Женщина и ее родственники вскочили из-за стола с такой скоростью, что тот покачнулся, несмотря на свой вес, и миски полетели на пол. Этейн достала меч и зажгла его. Оба повернулись к двери; семья выбежала через черный ход; женщина задержалась, чтобы схватить с полки большую металлическую миску и сумку с едой.
Дарман потушил лампы и выглянул сквозь дыру в кирпиче. Без визора приходилось полагаться на оптику «дисишки». Ничего не было видно. Он задержал дыхание и прислушался.
Этейн придвинулась ближе, махнула в сторону дальней стены и показала «семь» — ладонь и два пальца.
— Где? — прошептал Дарман.
Она принялась что-то рисовать на земляном полу. Палец изобразил контуры четырех стен и несколько точек снаружи — большинство с той стороны, куда она показывала, и одну возле передней двери.
Этейн придвинула губы так близко к его уху, что Дарман вздрогнул.
— Шесть там, один здесь, — еле слышно выдохнула она.
Дарман указал рукой на дальнюю стену, затем на себя. Этейн ткнула в сторону двери: «Я?» Спецназовец кивнул, быстро изобразил на пальцах: «Один, два, три». Затем поднял большой палец вверх: «Считаю до трех». Этейн кивнула.
Незваные гости не постучали. Это не предвещало ничего доброго.
Дарман пристегнул насадку-гранатомет и прицелился в дальнюю стену. Этейн встала у двери, занеся меч над головой для удара сверху.
Оставалось надеяться, что ее агрессия восторжествует над неуверенностью в себе.
Дарман начал отсчитывать левой рукой, держа винтовку в правой. «Один, два…»
«Три». Он выстрелил гранатой. Та выбила закрытое мешковиной окно и оставила дыру в стене. Дарман тут же выстрелил снова. Взрывом его отбросило назад: в тот же миг передняя дверь открылась, и Этейн рубанула сверху вниз с такой скоростью, что клинок превратился в яркую синюю дугу.
Дарман переключил винтовку на стрельбу одиночными и навел на вошедшего, но умбаранец был уже мертв — разрублен от груди до ключицы.
