– Да нет у нее денег! – раздался от окна громкий голос самогонщицы Мальвины. – Цацками расплачивалась. – И уже потише, для стоящего под окном Митяя, тетка добавила: – Вы б поосторожнее, ребята. Девка мутная, уже…
Вероятно, гнусная старуха собиралась предупредить, что Евдокия уже кому-то позвонила, сообщила, где находится, но ее перебил нетерпеливый покупатель:
– Захлопнись. Не твоя печаль, гони водяру. И не ту, что всем сливаешь, а магазинную, которую сама лакаешь! Мы сегодня в фарте, Манька, при бабосах!
– Три бутылки, – мгновенно отвлеклась старуха.
– Чего-о-о-о?! За золотую висюльку на золотом шнурке?!!
– Четыре и закуска. Огурцы и банка тушенки.
– Да ты свои огурцы можешь в жопу запихнуть! Гони пол-ящика и…
Евдокия почти не слышала, как у дома продолжался торг. После удара в диафрагму она скорчилась, попыталась присесть на корточки – закрыть живот и лицо от новых ударов.
Тихон схватил сыщицу за волосы и, больно дернув, запрокинул ее голову вверх:
– Где деньги, сука?!
В запрокинутое лицо Евдокии таращились чумовые жуткие глаза.
– Нет… правда, нет…
– Снимай кольцо! – Тихон замахнулся второй рукой.
Из выгнутого горла Евдокии вырвались рыдания:
– Отпустите, я сама сниму!
– Трусы снять не забудь, – воткнулся между присевшей девушкой и наклонившимся уродом урод, считавший себя главным хохмачом.
Евдокия совсем сползла на землю, распласталась, надеясь, что насиловать прямо здесь, под окнами старухи-свидетельницы, ее не будут. Тихон выпустил из пальцев девичьи волосы. Дуся, поджимая ноги к животу, скорчившись, как эмбрион, начала снимать с пальца мамин подарок, молилась, чтоб он поскорее снялся! В голове мелькали страшные предположения: эти недопившие скоты в самом деле могут отрубить ей палец.
Как только кольцо снялось и Дуся протянула его вверх Тихону, подошел Митяй с бутылками в каждой руке, бутылочные горлышки торчали и из всех карманов.
– Порядок, братаны. Эту биксу с собой берем?
– Вначале поправимся, – буркнул молчавший доселе четвертый парень. И протянул к Митяю руку. – Давай. Глотнем по маленькой.
Главарь не жадничал. Вручил по бутылке каждому приятелю. Уроды тут же загуляли!
Снизу вверх, лежа на земле под ногами отморозков, Евдокия смотрела, как жадно присосались парни к горлышкам. Молила Небеса направить их на скользкую дорогу, уговорить напиться до чертей! До самого беспамятства, до отключки, чтоб рухнули подкошенными, загнившими столбами!
Не повезло. Основной «шутник» уже завелся на «дамский вальс». Глотнул маленько, утер губы замызганной ладонью. Наклонившись к Евдокии, приказал:
