Преподобный Макарий Египетский, беседуя о свойствах души человека, говорит: «Господь вложил в нашу душу разумение, мышление, волю и ум, как вождя прочих совершенств». Чем же отличается этот «вождь совершенств»? Уму человека даны Господом большие способности. Сам Он, – пишет премудрый Соломон, – даровал мне неложное познание существующего, чтобы познать устройство мира и действие стихий… Познал я все, и сокровенное и явное, ибо научила меня Премудрость, художница всего (Прем. 7, 17, 21). Вот как широки и глубоки способности ума. Но в то же время как они ограниченны! Человек имеет такую жажду познания, что чувствует потребность новых и новых открытий истины. Даже великие мудрецы признают, что они многого не знают. Спросите у тех, кто всю жизнь посвящает наукам, и они скажут вам, что чем больше они приобретают знаний, тем яснее сознают ограниченность своего кругозора. Бог бесконечно премудр, Он не мог даровать человеку такую жажду познания и в то же время лишить его другой жизни, в которой можно удовлетворить эту жажду. Мы видим, что в старости у человека медленно угасают силы и ослабляются способности. Человек постепенно порывает свои связи с внешним миром, делаясь менее восприимчивым к нему. Но чем больше он отрешается от внешнего мира, тем больше сосредоточивается в себе, переосмысляя свое восприятие мира, становясь мудрее.
Сказано: Святы будьте, ибо свят Я Господь, Бог ваш (Лев. 19, 2). Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам (Ин. 13, 15). Вот какой высокий идеал дан человеку. Возвышаясь над земными стремлениями, душа может свободно возрастать в добродетели, восходить к совершенству. Но в то же время она слишком далека от нравственного идеала, к которому должна стремиться. Люди, старающиеся жить благочестиво, осознают, что им многого недостает, многое ими не сделано. И они постоянно стремятся вперед в своей нравственной деятельности, не прекращающейся до последнего часа. Бог праведен, и Он дал нашей воле стремление к праведности, к нравственному совершенству. Но если Он праведен, то не сделал это стремление обманчивым, и не прекратит его и после смерти, а даст ему продолжиться в другой жизни.
Действительно, праведные и святые люди, живя Богом, ощущая в себе присутствие и веяние Духа Божия, уже предвкушают сладость иного бытия, совсем не похожего на земное, бытия духовного, вечного. Если же, напротив, наша жизнь кончалась бы со смертью, то зачем нужна наша нравственность, совесть, судящая наши поступки и оценивающая их? Даже язычники, по словам апостола, делая добро, чувствуют одобрение совести или, совершая зло, от нее же имеют и осуждение:
