– Расскажи мне о деревьях в своем видении, – просит она. – Как они выглядели?
– Думаю, это были сосны. Я видела иголки, а не листья.
Она задумчиво кивает, как будто я сказала что-то важное. Но все мои мысли занимают не деревья, а парень.
– Жаль, что я не увидела его лица.
– Еще увидишь.
– Интересно, я должна защитить его?
Мне нравится мысль стать его спасительницей. У всех, в ком течет ангельская кровь, разное предназначение – кто-то становится посланником, кто-то лишь свидетелем, кто-то призван утешить, кто-то должен совершить поступок, который потянет за собой цепочку других, – но хранители мне нравятся больше всех. На мой взгляд, они самые ангелоподобные.
– Не верится, что ты стала достаточно взрослой, чтобы проявилось твое предназначение, – вздыхает мама. – Чувствую себя ужасно старой.
– Но ты действительно стара.
И с этим не поспоришь, ведь ей больше сотни лет, хотя на вид ей не дашь и сорока. А вот я чувствую себя тем, кто есть на самом деле: глуповатым (хоть и не слишком обычным) шестнадцатилетним подростком, которому приходится ходить в школу по утрам. И пока не ощущаю в себе ангельской крови. Посмотрев на свою красивую жизнерадостную маму, я понимаю, что каким бы ни было ее предназначение, она исполняла его с должной храбростью, настроем и сноровкой.
– Думаешь… – начинаю я через минуту, но смолкаю, понимая, как трудно задать вопрос, потому что мне не хочется, чтобы она считала меня трусихой. – Думаешь, мое предназначение в том, чтобы погибнуть в огне?
– Клара.
– Я серьезно.
– Почему ты так решила?
– Просто когда я стояла позади парня, то ощутила невероятную скорбь. Но не поняла, что ее вызвало.
Мама обнимает меня, а затем притягивает к себе, и мне слышно сильное ритмичное биение ее сердца.
– Может, причина этой скорби в том, что я скоро умру, – шепчу я.
Ее руки напрягаются.
– Это редкость, – тихо говорит она.
– Но такое случается.
– Мы с тобою разберемся с этим. – Мама крепче прижимает меня к себе и убирает волосы с моего лица, как делала это в детстве, когда меня мучили кошмары. – А сейчас давай спать.
Я никогда не чувствовала больше бодрости, чем сейчас, но все же растягиваюсь на кровати, и она накрывает нас одеялом, а затем обнимает меня. Мама теплая, скорее даже горячая, будто и ночью ее согревает солнце. Меня окутывает аромат ее духов, которые часто выбирают пожилые леди: розовая вода и ваниль. И от этого я чувствую себя в еще большей безопасности.
Но закрыв глаза, я вновь вижу перед собой парня. Он замер в ожидании… меня. И это кажется мне более важным, чем скорбь или вероятность погибнуть в огне. Он ждет меня.
