При этом он даже не напрягался, потому что стоял прямо перед ним. Такого слова Александр (девочкам постарше он позволял называть себя Сашей), видимо, никогда не слышал. По крайней мере, так оно выглядело, потому что в тот момент он достал загадочный черный блокнот и что-то долго туда записывал, ни на секунду не спуская взгляда с Ковбоевых губ. Затем захлопнул записную книжку с загадочными словами: «Та… Ну, с этим мы разберемся». Однако разбирательство он закончил в ауте, потому что лагерь был для детей элитных офицеров и папа Ковбоя приехал с генералом Свободой, героем Дуклы. Это знали все, кроме вожатого. Так что дебил Александр сделал то единственное, что от людей такого сорта можно ожидать, — стал с тех пор лизать Ковбою задницу. Но было поздно. Если Ковбой вбил себе в голову, что прибьет Александра, то выбить это из его головы уже никто не мог. Александр же был туп и не догадывался, что в жилах Ковбоя течет та же кровь, как и у его отца, который живота своего в боях не жалел.
Я лежал в палатке и читал «Технику молодежи», где нам обещали, что в 1980 году мы все полетим на Луну, а в Праге будут самодвижущиеся тротуары и не помню что еще, как вдруг ко мне вломился Ковбой.
— Просто прибить недостаточно, — стал он размышлять вслух и, покряхтывая, приземлился на соседнюю койку. — Эта сволочь заслуживает медленной смерти.
— Я недавно читал в журнале «Пионер», — сказал я, — как в Индии людей мучили очень интересным способом: сажали бамбук, и к этому бамбуку привязывали человека. Бамбук растет так быстро и с таким напором, что за пару дней прорастает человека насквозь.
— Это не последний пионерский лагерь в моей жизни, — продолжал Ковбой, — но в его — точно последний. Обещаю.
Неожиданно по лагерю прогремела новость: к нам приезжает президент, товарищ Антонин Новотный!
И хотя я имел смутное предчувствие, что социализм — это не для детей, все равно пересилило общее возбуждение. Приедет президент! Главный гражданин страны! Самый обаятельный президент.
С утра до вечера мы убирались, все ремонтировали и приводили в порядок. Все вожатые (а их тут было чуть больше, чем детей) бегали, суетились и проверяли каждую деталь. Александр предложил Ковбою, чтобы тот назвал его Сашей, и Ковбой этим воспользовался незамедлительно, ответив ему: «Kiss my ass, Саша!»
Наконец настал долгожданный день. Приехали «татры-603». Жуткая красота. Вокруг журналисты, телевидение, документалисты. Мы пели и танцевали так, что от нас валил пар. Потом наступила кульминация — перетягивание каната с президентом. На его конце каната поставили бугаев, а нас, подростков, определили с другой стороны. За товарищем президентом в соломенной шляпе, летних брюках, рубахе с открытым воротом и в пионерском галстуке стояло какое-то животное в полном смысле этого слова. У животного на голове тоже была соломенная шляпа, но на несколько размеров больше, поскольку само оно было на несколько размеров больше и толще, чем наш повар.
