– Не надо! Не надо! Не надо! – молил чех всё тяжелее, по мере извлечения деревянного стержня из рукава.
На полпути рука безвольно упала. Очевидно, некто там – в трактире – вынул палочку быстрее.
Чех, плача, пытался до неё дотянуться, но не смог даже оторваться от стены.
– Не надо! Не надо… – повторял он, как заклинание, и содрогался от спазмов.
Фарбаутр стоял над ним, сжимая обломок указки. И чех неотрывно смотрел на палочку гаснущим взором.
– Не надо… – хрипел Горак всё слабее. – Не надо…
Грудь его тяжко вздымалась, голова клонилась набок.
– Не на… до… – выдавил он еле слышно, и окоченел.
Глаза блеснули, как слюда, и – подёрнулись плёнкой, уставясь на палочку в чёрной руке Фарбаутра.
«Ровно час» – щёлкнуло в уме.
Для сверки Фарбаутр глянул на наручный циферблат – да, верно.
Сделав шаг вперёд, он присел возле чеха, приложил два пальца к его горлу.
– Готов…? – раздался голос фон Зефельда сбоку.
Фарбаутр поднялся. Брат стоял в дверном проёме.
– Кто такой Карел? – спросил Фарбаутр, не глядя на него.
Фон Зефельд напрягся, на краткий миг задумался, потом покачал головой.
– Не знаю… В досье там ведь не…
– Так узнайте! – обернулся к нему Фарбаутр. – Собрать все данные! – жёстко ткнул он указкой на тело чеха – Кто. Откуда. Родители. Приятели. Собутыльники. Всё! Переверните весь трактир! Допросите каждого!
И включив в комнате свет, посмотрел на палочку.
«Почему он говорил отдайте его…? – Фарбаутр нахмурил брови. – А не её… Почему называл в мужском роде…?»
Фон Зефельд так и стоял в дверях. Фарбаутр глянул на брата исподлобья.
– Я понял, понял… – растерянно улыбаясь, сказал фон Зефельд. – Утром сразу передам отцу…
– Сейчас же! – гаркнул Фарбаутр, и велел Бородачу в коридоре: – Отвести на узел связи!
Витя отшатнулся, и зацепившись ботинком за корень, едва не упал. В первый момент показалось, что незнакомец возник от взмахов его палочки, из ниоткуда – как в сказках!
Потом, на ум пришло более вероятное объяснение:
– Вы… Вы сбежали?
Привалившись к сосне, незнакомец улыбался совершенно по-ребячески – рот до ушей. В глазах сверкали озорные искры. С легкомысленным видом он беззаботно развёл руками, будто отвечая: «ты же видишь».
– Как?! – воскликнул Витя.
– Ну, как… Ногами – ухмыльнулся тот.
Витя – машинально – глянул на перебинтованное бедро незнакомца. Марля была истрёпанной и грязной, почти чёрной. Бурое, засохшее пятно крови расползлось по всей повязке. По штанине от неё тянулась тёмно-красная полоса.
