Под ногами суматошно мелькал калейдоскоп жёлтых и бурых листьев. Огромные корзины били по икрам и коленям.
Сообразив, что грибы всё-равно не спасти, Витя, не глядя, отбросил назад одну плетёнку.
Корзина грохнулась на пути волчьей стаи и разбилась каскадом брызнувшей россыпи лисичек. Ярко-рыжие их искры взлетели, как фейерверк. Грибы потемнее расползлись чёрной кучей. Волки кинулись в стороны, огибая препятствие.
Один из хищников круто поскользнулся задними лапами в мешанине свинушек и опят, и шлёпнулся боком. Два-три волка перескочили через него на всём бегу, а Витя запоздало вдруг вспомнил, что вместе с корзиной выбросил и нож.
Впрочем – в лихорадке подумалось тут же – а чем бы он ему помог? Даже если развернуться и махать им, как мечом – перепуганный, худой мальчишка лесным убийцам не соперник.
Он ощущал уже их дух: смесь запахов шкуры, подземелий волчьих нор и останков предыдущей жертвы – то ли хорька, то ли куницы. Хищная стая неслась, стремительно догоняя Витю. Голод мчался вместе с ними.
Сжав кулак, да так, что ногти впились в ладонь, Витя разогнался до последнего предела дыхания. Но, тут же ощутил, как его смещает в сторону от перевеса второй корзины. Он швырнул её назад, вслед за первой.
Громоздкая корзина с разлёту, метеоритом врезалась в большой муравейник у подножья сосны и сшибла его верхушку, будто взметнулся вулкан.
Волков хлестнула шрапнелью пыль, труха, иголки и рой насекомых прямо в глаза.
Витя услышал взвизг. Мерный топот сбился, хищники бестолково налетели друг на друга с глухими ударами тел.
Сразу почувствовав лёгкость от сброшенной ноши, Витя резко увеличил скорость бега. Клубок серых шкур темнел где-то далеко позади, и дальность отрыва росла всё быстрее.
Но, внезапно, за спиной, откуда-то сбоку из спутанной поросли ветвей вырвался в высоком прыжке ещё один волк.
Угольно-чёрный, совершенно демонического вида, словно из преисподней, он пружинисто приземлился, изогнув спину. Жёлтые глаза его мерцали, как два огненных сгустка. Голова сгибалась низко к земле, из-за чего рельефно очерчивались стальные мышцы сухого, жилистого, крепкого тела. От шеи же, и дальше по спине тянулась густая полоса гривы – ещё более чёрной, чем смоляная шерсть этой твари.
Оскалив пасть, он ринулся за Витей, возглавив стаю, которая мчалась теперь позади вожака, выстроившись острым клином.
Витя бежал с перекошенным лицом, с гримасой отчаяния, мольбы и простым страхом ребёнка. Его захлёстывал ужас, хотелось кричать во весь голос «Мама!». Но, горло сдавливал как будто обруч – не получалось даже продохнуть. Бок разрывало нестерпимой колющей болью от сумасшедшего галопа. Сердцебиение толчками с гулом отдавалось в висках.
