Сам Витя перебрался через ручей не столь ловко – пару раз соскользнул с камней и черпанул ледяной воды в башмак.
Но оказавшись на берегу, сразу перехватил инициативу, шустро побежав к высоченной глыбе кряжистого корня.
– Вот, сюда! Смотрите! – он торопливо раздвинул в стороны нагромождение гнилой листвы, вперемежку с травой, и открыл взору округлую чёрную нору, похожую на жерло давно потухшей печи.
Из дыры, действительно, пахнуло земляным теплом, и тяжёлым медвежьим духом.
Георгий подошёл – весь в поту, навалившись на еловую палку. Впечатляющий прыжок через ручей отнял у него слишком много сил – Георгий еле волочил ноги, с трудом переводя дыхание.
Витя обеспокоенно двинулся к нему. Показалось, что тонкий шест вот-вот сломается под грузом обмякшего тела, и Георгий рухнет.
– Нет, Виктор – отмахнулся Георгий со слабой, усталой улыбкой. – Надумаю падать, никто не удержит – на ногах-то точно. А я пока не надумал.
Приблизившись к поваленному дереву, он осмотрел дыру.
Провёл рукой по заострённым кольям корней, что нависали над входом в берлогу.
– Тот самый медведь? – спросил он с сожалением. – Мой неожиданный заступник?
– Да… Хозяин леса… – тускло отозвался Витя, лишь теперь осознав, благодаря чему получил в распоряжение столь удачное укрытие.
– Хозяин при жизни, и лесной дух после смерти. Как домовой – Георгий сощурился, силясь хоть что-нибудь увидеть во мраке норы.
– Какой домовой? – не понял Витя.
– В домах, в избах. Не слышал, разве? – беспечно пояснил Георгий. – Они ж не из воздуха берутся. Это люди, первые хозяева жилища. Ну, а когда умирают, становятся домовыми, хранителями очага. Помощниками тем, кто живёт после них. Как наш медведь. Даже и сейчас вон помогает!
Витя очумело уставился на Георгия – на его согнутую спину. Сказанное звучало весьма странно в устах молодого мужчины. Будь он деревенским стариком, ещё куда ни шло.
Скажи такое мама, Витя изумился бы не меньше.
Георгий, меж тем, держась от норы на расстоянии, осторожно постучал палкой по её краям, и резко выдохнул.
– Ладно. Если что со мной там случится: обвал, или другой медведь внутри схватит, не суйся.
– Он один тут жил – возразил Витя.
– И всё же. Ты понял? – Георгий полоснул через плечо предупреждающе-твёрдым взглядом.
После чего – не без труда – опустился, лёг плашмя на землю. И пополз в чёрный проём берлоги, выставив перед собой еловый шест, как копьё.
Едва он скрылся в темноте, Витя вплотную подобрался к дыре, присел на корточки. И – замер, чтоб не пропустить ни звука.
