— Разберемся, — решил дракон.
И я бы непременно спросила, с чем конкретно он собирается разбираться, если меня все и так устраивает, но промолчала. Просто дар речи потеряла, когда ужас подошел и за руку меня взял, увлекая за собой обратно в магазин, где дама Марэль все так же сидела в кресле, сжимая в побелевших пальцах какой-то любовный роман, дочитанный почти до середины, и остановившимся взглядом смотрела на нас.
Мне под этим взглядом сразу стало не по себе, дракон его даже не заметил. Он и на слабое «Ведана» едва ли отреагировал бы, не притормози я.
— Работать здесь она больше не будет, — сухо сообщил Абель, не дав мне возможности как-то объясниться. — Подыщите себе другую помощницу.
Вот, казалось бы, ну что такого он сказал? Но Марэль за те несколько секунд, что мы еще находились в ее магазинчике, успела меня трижды похоронить. Я это по ее взгляду поняла. И похоронила, и заговоренный камешек по ведьминской традиции на могиле закопала, и пирог на шестой день принесла, чтобы дух мой перед долгой дорогой попотчевать.
— Она же решила, что вы меня съедите.
— Это проблема исключительно ее богатого воображения.
— Но…
— Веда, если бы ты не забыла о своем обещание и вернулась во дворец в срок, душевное спокойствие этой женщины не было бы нарушено, — не оборачиваясь, сообщил он, — как и мое.
Невероятное открытие: у дракона настолько хрупкое душевное спокойствие, что даже такая немочь, как я, способна его нарушить. И что мне делать? Плакать? Смеяться?
— Видимо, мне стоит извиниться, — предположила я, хотя никакой вины за собой не чувствовала. Мы же не оговаривали время, в которое мне надлежит вернуться, так в чем проблема?
— Видимо? — переспросил он, не скрывая недовольства. — Веда, представь, что я почувствовал, когда, вернувшись от короля, не застал тебя на месте. Наша связь еще слишком хрупка, твоя кровь не сразу отозвалась на мой зов.
Лично я не помнила, чтобы откликалась на чей-то зов, потому глубокомысленно промолчала. Ясно было одно: замучив Раданэша Эстеди, дракон хотел помучить немного еще и меня, но не нашел и расстроился.
И вот этот расстроенный, страшный, двухметровый дядька с чешуей на морде пошел в город искать свою хранительницу… Бедные жители.
— И что король? — осторожно спросила я, страстно мечтая сменить тему разговора.
Ну… добилась осуждающего взгляда и да, смены разговора:
— Цел король, я же обещал тебе, что не трону его, — замявшись, он с сомнением, неохотно добавил: — Дочь его тоже цела. По большей части.
