«Это непристойно, — подумал он, — что моя жена, жена вице-директора, должна сама ходить по магазинам».
Правда, благодаря этому она вела хозяйство очень экономно, но ее ведь могли заметить люди из общества, что оказалось бы хуже всего. Лучше уж есть дорого и иметь продукты похуже, только бы не породить сплетни. Ведь и правда: как тебя видят, так о тебе и пишут. Люди-то снаружи не в курсе, что зарплата вице-директора — всего восемьсот злотых. Могут думать, что зарабатывает он больше тысячи.
— Боже, — вздохнул он, — побыстрее бы сбросить Яскульского! Тогда я стал бы господином!
Тут мысль его снова вернулась к меморандуму. Он чуял, просто чуял, что благодаря этому выбьет из седла Яскульского и займет его место. Конечно, отношения с Яскульским прервутся, но сейчас он мог об этом не думать.
— Все зависит от того, хорошо ли напишу, — повторял Малиновский и раз за разом тер лоб.
Около третьего часа он закончил, вздохнул и перечитал текст вполголоса. Увы, теперь он стал слишком похож на первоначальные заметки.
— Что за черт! — выругался он. — Не вылезу из этого или как?!
Вдруг он понял:
— А если предложить пересмотр бюджета?… Например, соединить расчетный с бухгалтерией?… А отдел самоуправления — с контролем совладельцев квартир?… Можно вычеркнуть трех высших руководителей и около десятка мелких! Это наверняка понравится министру! Прекрасная мысль! Прекрасная!
А потом он задумался:
— А если предложить убрать мою собственную должность?… А?…
Это показалось ему почти гениальным: вот будет незаинтересованность, господин министр, вот забота о благе организации! Предлагаю отменить должность вице-директора. Это ненужные расходы. Обязанности вице-директора должен выполнять сам директор, у которого немного работы. Превосходно!
Он так этим утешался, что только после очередной попытки все переписать заметил:
— А вдруг меня уволят?… Если воспользуются моим советом — и все? Ох, черт!
Он потянулся под стол и трижды постучал пальцем по дереву.
Кроме того, перемены во внутреннем бюджете могли быть только дополнением к запланированным изменениям. Ведь главным образом речь шла обо всей деятельности фонда, о более плодотворном и более осторожном кредитовании.
На обед домой он не пошел: должен был все закончить сегодня. После новых переделок у него опустились руки: ничего не получалось!
В голове его уже царил полный хаос. Он еще раз перечитал творение Богны, пытаясь различить его текст под своими пометками красными чернилами. И тот показался ему совсем неплохим.
