Кекс отвлекся, и хватка ослабла. Крышка люка начала опасно скользить, и он едва ее не уронил.
Он засунул пальцы поглубже, откинулся, согнув колени, и сдвинул крышку с мертвой точки. С трудом поставив ее на ребро, он хотел положить ее на пол, но мускулы были на пределе: идиот, почему ты не сделал этого раньше, когда мы были в форме?
Полностью поставив крышку на ребро, он оттолкнул ее, и она покатилась к стене.
Далеко, впрочем, она не ушла. Весила она килограммов девяносто и через пару метров развернулась и по дуге покатилась назад, прямо к ним. Они оба отскочили, а крышка погналась за ними, недовольная тем, что ее вырвали из спокойного сна. Металлический обод едва не задел их, описав по коридору последний предсмертный круг, и улегся почти туда же, откуда его только что извлекли. Это было бы смешно.
Крышка улеглась, как кружащаяся на столе монетка, издав тяжелый чугунный грохот, и наконец утихомирилась.
Когда стихло эхо, Кекс произнес:
– Знаешь, типа если оглянуться назад… Может, мне следовало ее просто подвинуть чуток?
– Ну, зато теперь мы это знаем.
Если бы он и так не любил ее, то влюбился бы сейчас – за то, что она не сказала, какой же он чертов идиот (как обычно говаривал его старик).
Наоми была немногословна и никогда никого не оскорбляла даже в шутку.
Она включила фонарик, тот, который взяли наверху, после чего они приблизились к краю отверстия и встали на четвереньки.
Она направила луч в темный круглый провал.
Свет оказался ярким, но никакого фонарика бы не хватило, чтобы осветить вертикальную цилиндрическую шахту, которая на протяжении девяноста метров уходила прямо в недра земли. Вдоль одной ее стороны была металлическая лестница. Целая тонна потревоженной, сдвинутой крышкой пыли клубилась в спертом воздухе, а ниже была кромешная тьма.
Они переглянулись. Спускаться явно никто не хотел, и уж конечно, никто не желал быть первым.
– Проверим метров пятнадцать и снова поболтаем? – предложила она.
– Сколько ступеней на лестнице?
Она осветила фонариком рифленые металлические ступени, что-то посчитала в уме.
– Пятьдесят, думаю. А что?
– Не знаю, я надеялся, это чем-то поможет.
Она снова направила луч в проем, теперь поближе к краям. Различила смутные контуры углубления в стене, слишком далеко, чтобы хорошо его разглядеть, но, по крайней мере, там была какая-то цель.
– Ок, давай дойдем вон до той штуки…
– Какой?
– Видишь?
Она жестом подозвала его к себе, и он присел рядом. Его ноги коснулись ее, слегка, но он остро это почувствовал. Наоми водила лучом фонарика вокруг контуров углубления в стене.
