Затем Винсент брал специальную тетрадь, куда заносил все знаки, с которыми работал. Сидеть у компьютера уже не было сил, и к вечеру глаза чуть не лопались. Смена носителя помогала по-иному воспринимать информацию.
Перед сном Винсент подолгу торчал под струями горячей воды с закрытыми глазами и отрешенным лицом. За стеклянной перегородкой душа рассеивался холод. Это была жизнь под землей, и даже с обогревателем по ночам царила стужа. Винсенту не хотелось выключать воду, иначе он опять услышал бы тишину, в которой чудились отголоски всего, что было в его жизни. Плохие звуки. Их не хочется слышать снова.
Лучше он будет внимать льющейся воде и, может, услышит в ней голос Рут. Но с каждым днем все больше казалось, что их связь разорвалась. Между ними простирались слои почвы, бетона и еще бог знает чего. В этом ли она мире вообще? А вдруг ее и не было и это лишь его посмертная фантазия от отчаяния и страха?…
Винсент выключал воду и повторял ритуал чистки зубов, иногда увлекаясь до такой степени, что из десен шла кровь.
Только во сне, уходя все дальше от яви, он ощущал Рут вновь, как ни одного другого человека в своей жизни. Порой даже казалось, что он слышит ее дыхание: тихое, размеренное, в унисон с его.
– Найди меня, Рут, – беззвучно шептали губы Винсента. – Я застрял. Еще хуже, чем когда был мертв.
А потом наступало утро, и все повторялось.
Наедине с собой приходилось слушать собственные мысли. Винсент считал себя плохой компанией, но она была для него единственной на протяжении уже многих лет. И в «Прометее» выносить себя становилось совсем тяжело.
А времени по-прежнему через край.
Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Восемь. Девять. Десять.
Мышцы ныли.
Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Восемь. Девять. Десять. Одиннадцать. Двенадцать.
Ляг и подумай о чем-нибудь. Сколько можно терзать свое тело?
Только его дыхание и движения.
Стены звуконепроницаемые. Что там, за его камерой? Есть ли еще жизнь на Земле?
Здесь даже насекомых не было.
Раз. Два. Три. Четыре…
Шорох в громкоговорителе. А вот и она.
– Доброе утро, Войтех! – мелодично приветствовала его Мирра каждый день.
Сама она уже давно не заходила и прогрессом его работы не интересовалась. Его бросили в криптологический кошмар и захлопнули крышку. Плавай, разгребай, расшифровывай.
Винсент знал, что она в курсе всего. Она же медиум. И пока у него не имелось результатов, ей было неинтересно его навещать. Впрочем, может, и к лучшему. Он не очень-то радовался при виде ее понимающего лица.
