Мы выложились. Мы проголодались. Завтрашний день сулил новые деньги. Мы приобрели две маленьких кружки кваса (6 коп.), две круглых булочки (8 коп.), два фруктовых щербета (26 коп.).
Оставшееся мы частично поделили — я настояла, чтобы каждый взял себе хотя бы по десять копеек, Ксюня закатила глаза и отдала мне долю. Последние пятнадцать мы зарыли под рябиной, прикопали ладонями холмик.
Не потерять бы эту рябину. Здесь бы посадить абрикосовую косточку — над холмиком вырастет абрикосовое дерево, его ни с чем не спутаешь.
* * *
Вскоре созрел второй способ заработка: продавать комнатные растения. Идея была моя. Все эти бесполезные домашние цветы, которыми заставлены подоконники, — их же можно разводить на продажу!
Я незаметно проредила кактусы: часть малышей пересадила в обрезанные молочные пакеты с элегантным рисунком-колоском. Почву взяла из кучи чернозема во дворе, запас спрятала под детским диваном, низко одернула покрывало. Ксюня тоже кое-что собрала — и день настал!
Мы встретились утром. Умытые, тщательно причесанные, в несменных одинаковых платьях. — Товар при себе? — спросила Ксюня. — А то, — ответила я и цвикнула в дырку от клыка.
Место мы выбрали на небольшом пятачке около магазина «Овощи-фрукты». Огородницы продавали там молодую морковь, редис, перевязанные ниткой пучки петрушки. Мы соорудили витрину из деревянного ящика. Тщательно, по-азербайджански фигурно, мы расставили наши растения. — Что у вас? — спросила первая покупательница.
— Кактусы, — равнодушно ответила Ксюня, но я видела, как она щиплет заусеницу. С тех пор, как стало ясно, что двадцать пять рублей у меня обязательно будут, я стала впадать в мечтательность.
Через дорогу, на торце двадцатидвухэтажки, виднелась вывеска: «Трансагентство».
Я вспомнила, как в то лето в Троицке я нашла в луже свой первый рубль. Лил волшебный дождь… Густые косы ручьев переплелись цветными лентами мусора… Я вышла во двор мерить лужи сапогом. В радужной воде плыла рублевая бумажка. Схватить, отряхнуть, быстро зажать в кулаке, кулак спрятать в карман — пока не выхватила Верунчик! Она была старше и выше ростом. Рубль был полон тайн. Водяные знаки, узорчатая вязь. Бир сум, бир манат, о рублэ…
В тихий час я глубоко вздохнула, накрылась одеялом. Белый дождь завивался в сонном небе, било солнце, я смотрела на мир сквозь розовые веки, пытаясь представить — каково это, когда тебя нет…
Рубль исчез с батареи. Я вскочила. Бабушка!
Мне было пять. Это был мой первый в жизни бунт. Бабушка улыбнулась и выдала мне вместе с задубевшим рублем алый кожаный кошелек. Он закрывался на круглые железные шишечки, имел петлю, его надо было по-дамски носить на запястье. В него я положила сокровище и пошла гулять.
