– И много натворил?
– Наш "Таракан" по мотивам Николая Олейникова, да будет тебе известно, – событие столичного театрального сезона, – похвастался Горский и вдруг вспомнил, что надо удивиться: – Какого хрена ты к нам забрел?
Кузьминский решил действовать без подходцев, напрямую. Чем проще, тем правдоподобнее:
– Я Ванечку Курдюмова ищу, нужен он мне позарез. Домой звонил, на службу – глухо. Вот и вспомнил, что ты с ним по корешам.
Гений, особенно наш Московский самообъявившийся гений, он и есть гений. А гений вряд ли помнит, знаком или не знаком Курдюмов Кузьминскому или наоборот.
– Да, на службе его теперь не найдешь, – не сдержался, по-обывательски хихикнул гений. – Дома, говоришь, тоже нету? Странно, он мне звонил совсем недавно…
– Ну, приблизительно, как недавно, когда?
– Да дней пять тому назад, неделю. А зачем он тебе вдруг так понадобился?
– Обещал он свести меня с руководителем одного частного банка, который бы смог пронспонсорить одну картину по моему сценарию. Хотя бы фонд заработной платы, а то ведь и людей не наберешь.
– Конечно, – раздумчиво и с превосходством заметил Горский, – в вашей тотальной попсе все решают бабки…
Подошла, улыбаясь, закутанная поверх хитона в халатик, одна из кривлявшихся на сцене девиц. Безбоязненно подошла, из любимиц, видимо. Кокетливо поморгала зелеными глазками и высказалась:
– Впервые настоящего драматурга так близко вижу. Вы ведь настоящий?
– Во всяком случае, живой.
– И в кино много работаете, – не спрашивая, утверждая, проговорила она, грустно так проговорила, очень ей хотелось в кино сниматься.
– Мы заняты, Алуся, – мягко укорил ее Горский.
Гром небесный! Алуся. Первое имечко, попавшееся ему на глаза в алфавите Курдюмова. Неужто немыслимая удача? Кузьминский за рукав осторожно остановил собравшуюся было уйти Алусю. Сделал творчески заинтересованное лицо, тотчас задумчиво затуманился им и спросил проникновенно:
– А вы хотели бы сняться в моем фильме?
– Если Адам Андреевич разрешит, – и насквозь прострелила Горского зелеными глазками. Девка оторви да брось, бой-девка.
– Он разрешит, – уверил ее Кузьминский. И Горскому: – Ты разрешишь, Адамчик?
– Обещаю подумать, если она сегодня удовлетворительно проведет репетицию, – педагогично заметил гениальный режиссер и строго напомнил: Перерыв кончается через пять минут.
– Мы еще поговорим, да? – уходя, многообещающе спросила Алуся у Кузьминского.
– Обязательно! Я буду ждать вас после репетиции! – крикнул он ей вслед.
