– Да и вы, Александр Иванович, не на рыбалке, – откликнулся весело Лузавин Э. С. и тут же посерьезнел: – ЧП, такое ЧП, что дальше некуда. В райкоме все на местах.
– Это хорошо, что все на местах, – размышляя, глупо заметил Смирнов: – Вы, Эрнест Семенович, не обидетесь, если я задам вам несколько вопросов, мало относящихся к недавним событиям и в какой-то мере бестактных?
– Если это поможет раскрыть преступления, я готов ответить на любые вопросы.
– Вы по прежней работе знали Власова?
– Он был рядовым надзирателем, а я – начальником кустового управления лагерей этого района. Чувствуете расстояние? Я не знал Власова, Александр Иванович.
– Ну, а ВОХРовца Арефьева вы не можете не знать. Небось, каждый день при входе в райком встречаете.
– Вы без подходцев, Александр Иванович. Я ничуть не стыжусь своей прежней работы. И именно по ней я хорошо знал образцового офицера Петра Арефьева. И я рекомендовал его на нынешнюю работу.
– Образцовый, как вы говорите, офицер – и в рядовые ВОХРовцы. Не сходится как-то. Может, не нравится он вам, Эрнест Семенович?
– Петр на руководящую работу не рвался. Хотел жить спокойно.
– И получилось у него жить спокойно?
– По-моему, да. Хорошая семья, любимая и любящая жена…
– А как же Матильда? – перебил Смирнов.
Лузавин улыбнулся снисходительно и даже как бы подмигнул заговорщицки: мол, что уж между нами, мужчинами темнить:
– Вполне объяснимая и оправдываемая слабость.
– Объяснимая и оправдываемая… – повторил Смирнов. – А Роберта Евангелиевича Воронова вы сразу определили на ответственный хозяйственный пост.
– Директором филиала совхоза Воронова назначил секретариат райкома.
– Но рекомендовали-то вы?
– Я, – без колебаний признался Лузавин. – Волевой, обладающий незаурядными организаторскими способностями, умеющий и любящий работать с людьми…
– А кем он в зоне был? – опять перебил Смирнов.
– Заместитель начальника лагеря по воспитательной работе.
– И как воспитывал?
– Хорошо, – с плохо скрываемой холодной яростью ответил Лузавин. – Я готов еще раз повторить, Александр Иванович: двадцатилетняя работа в лагерях не дает мне оснований для угрызений совести. Я честно делал нужное дело.
– Всю войну – здесь? – не скрываясь, удивился Смирнов.
– Да. И выполнил свой долг: люди, которые могли дестабилизировать обстановку в тылу воющей страны, были надежно изолированы мной.
– И те, что по пятьдесят восьмой, – добавил Смирнов.
– Я устал от этой демагогии, Александр Иванович. Еще какие вопросы имеются?
