Главная героиня — малоизвестная певица и красотка — звалась Галлина Бьянка, как куриный суп в пакетике, эта Галлина выступала со своей группой и ее руководителем Тото Тоэто.
Гриша правильно сказал, что роли Галлины Карпику не видать, так что надо создать запасной вариант — менеджера с телевидения.
Карпик назвала ее Джульетта Мамазина и наваляла для себя самой роль, почти целиком списанную с утренних монологов своей хозяйки, Соколихи, смягчив их до нормативной лексики: «Кто блин? Я блин?» (начало разговора Джульетты по телефону).
Чтобы не ослабеть окончательно, Карпенко почти перешла на сыроедение, за квартиру платить перестала (Соколиха отнеслась к этому спокойно, она и так уже выбрала квартплату на два месяца вперед), был уже август.
Одно яйцо в день и пачка творога, а также сырая морковь, капуста и молодая свекла, такова была диета.
Как недовешивать, ее живо научила напарница, аспирантка из Харькова: надо было отрегулировать весы.
Поэтому килограмм-другой Карп с базара уносила в дом.
Гриша не зарабатывал ничего. Его семья жила на даче. Они оба отощали.
Соколиха как-то приволокла с помойки богатого супермаркета коробку сухого молока. При том женщина была вся побита («покоцали», по ее выражению), война происходила, по-видимому, прямо около помойного контейнера, но Соколиха держалась молодцом.
Сами хозяева квартиры молоком не интересовались ни при каком раскладе, но надеялись толкнуть эту редкость через оптовый рынок и послали с Карпом парочку пачек на пробу.
Карп вернулась с сообщением, что просроченные товары не берут.
Тогда алкогольная семья потеряла к этой коробке всякий интерес, только гости иногда пытались закусывать молочным порошком, сыпали горстями прямо в пасть, но им не понравилось: после такой закуси чесалось в груди и на животе, и подошвы долго потом прилипали к полу, а локти к клеенке.
Зато у Карпа и Гриши появилась возможность есть геркулес на молоке.
Как только пьеса была перепечатана, песни записаны в исполнении Карпа и Гриши и все это зарегистрировано в смысле авторских прав (композитор знал, как воруют музыку) — Григорий поехал к Оське.
Оська вяло взял текст, ничего не обещал, но уже через три дня, когда Гриша ему позвонил, директор вызвал композитора на худсовет.
Гриша играл на синтезаторе и пел козлом.
Худсовет принял пьесу тут же. Царило радостное оживление.
Был только один вопрос — есть ли права на постановку?
— Значит так, — сказал Гриша после паузы. — Права на музыку мои, да! Все документы у меня, вот.
