А ведь прежде запиралась даже в собственной ванной в особняке Шелтера, хотя туда ни разу никто не попытался войти. Просто мне было так спокойнее. Сегодня, по всей видимости, было спокойно и с Шелтером за дверью.
– У тебя все в порядке? – поинтересовался он, заглядывая внутрь и настороженно осматривая помещение. На нем снова был все тот же халат.
Я видела это через зеркало, в отражении. Улыбнулась и принялась расчесывать пальцами спутавшиеся пряди. Шелтер же убедился, что в ванной не происходит ничего подозрительного, и перевел взгляд на мое отражение. Заметив, что я улыбаюсь, заметно расслабился и улыбнулся в ответ.
– Тебя так долго не было, что мне пришлось воспользоваться гостевой ванной. Вернулся, а ты все еще здесь. Я уж думал, ты тут каешься или чего похуже, – признался он, приближаясь.
Я как раз успела закончить с волосами, когда он подошел и положил руки мне на плечи, поцеловал в затылок.
– Как говорила моя школьная учительница: лучше не грешить, чем каяться. Так что раз уж я все равно согрешила, то теперь воздержусь.
Шелтер рассмеялся, его ладони скользнули по моим рукам вниз, он крепко обнял меня. Я с удовольствием отклонилась назад, позволяя себе прижаться к нему. Вновь прикрыла глаза от удовольствия и почувствовала, как его губы коснулись моего виска.
– Я рад это слышать, милая, – прошептал Шелтер над моим ухом. – Боялся, что ты одумаешься и пожалеешь. Еще и обидишься на меня за то, что не остановил тебя.
Я погладила обнимающие меня руки и покачала головой.
– Нет, ни о чем не жалею.
– Тогда почему так долго?
– Просто… – Я пожала плечами, смутившись.
– Просто что?
– Не знаю, наверное, я немного боюсь выйти отсюда.
– Почему? – удивился Шелтер.
– Потому что каждый раз, когда я была очень счастлива рядом с тобой, меня потом спускало с небес на землю. Больно спускало. Тем больнее, чем счастливее я себя чувствовала. Боюсь, что расплату за этот кусочек счастья я могу и не пережить.
Его руки сжали меня крепче, губы скользнули от виска к скуле и потом еще немного ниже.
– Ничего не случится, обещаю. Нам с тобой пора ломать систему, милая.
– Я не против, – снова улыбнулась я и посмотрела на него в отражении. – Давно хочу спросить: почему ты зовешь меня «милая»? Тебе действительно так не нравится мое имя?
Шелтер поймал мой взгляд в зеркале.
– Я обожаю твое имя, – заверил он. – И зову тебя «милая» по одной простой причине: ты ужасно милая.
На этот раз мы рассмеялись оба, а я достаточно осмелела, чтобы спросить:
