— Я разговаривала с Асей... Жена директора политехнического ее хорошая приятельница. Ася обещала переговорить с ней насчет Лешеньки...
— Хо! — воскликнул Павел Сергеевич, сразу смекнувший, куда клонит жена. — Ты пойми, Лешка не согласится ни на какие протекции. Уж я-то его знаю.
— Много он понимает! — она тоже повысила голос.
— Много не много, а то, что понимает, понимает правильно!
— Правильно, правильно. Тебя интересует только твоя репутация, как бы кто не подумал плохо. Ты честный, ты правильный, ты хороший — для всех, кроме СВОЕЙ семьи, — в голосе у нее уже дрожали слезы. — Ты посмотри, как мы живем: твоя правильность держится на моих морщинах и на моих сединах. — Она расплакалась, всхлипывая, — вскочила, убежала за платком.
Павел Сергеевич понуро вертел пустую рюмку и внутренне спорил с Клавой. Конечно, материально они живут не бог весть как, но и не хуже других, зато живут честно. Не разуты, не раздеты, мясо каждый день едят, пианино купили.
— Вон посмотри, Мартыновы, — она уже не плакала, но голос был мокрый, злой. — Петр Петрович не меньше тебя начальник, а не стесняется, и все у них есть: и холодильник, и стиральная машина, и гарнитур, И жена его не давится, как я, дура, в очередях — ей все на дом привозят. Короче, вот что, — сказала она ледяным таном, — хватит. Я терпела, пока рос Лешка — теперь хватит. Ты весь день на работе, тебе интересно, а что дома творится, тебе наплевать. Хватит. Я тоже пойду работать.
— Ну, пожалуйста, иди. Разве я возражаю? — сказал Павел Сергеевич, удивленный таким поворотом разговора. — Но куда?
— В горторготдел! — сказала она с вызовом, — Ася обещала устроить.
Павел Сергеевич встал, резко отодвинул стул, ушел на балкон.
До вечера они не разговаривали. Он сидел в одной комнате, она — в другой. Когда он лег спать, она вошла в спальню, взяла свою подушку, задержалась на пороге:
— Мне нужны деньги, три тысячи. Есть столовые гарнитуры, Ася достанет, — и помолчав, ожидая, что он скажет, добавила: — Стыд, позор, людей не могу пригласить.
Павел Сергеевич отвернулся к стене.
3
Проверять, какой Лешка сварщик, собралась целая комиссия: все, кроме Зинки — она бренчала кастрюлями под навесом. Чугреев был за главного. Яков и Гошка подкатили к САКу пару «катушек», обрезков трубы, состыковали их ровными торцами, привернули струбцину со сварочным проводом. Все уселись рядком на газопроводе.
В откидном щитке, в новом брезентовом костюме — куртка-балахон, штаны подвернуты — Лешка встал перед «комиссией» держать экзамен.
