Он сидит на подоконнике в кухне и разговаривает с Ханой. Караваджо проходит мимо, тяжелые веревки свешиваются с плеч, но это его дело, как он отвечает, когда кто-нибудь спрашивает, зачем они ему. Стягивает их за спину, проходя в дверь, и сообщает:
– Английский пациент хочет поговорить с тобой, парень.
– Хорошо, парень, – отвечает сапер с индийским акцентом, пытаясь подражать уэльскому диалекту Караваджо. Затем продолжает – для Ханы:
– Мой отец имел птичку – думаю, это был стриж, – которую всегда носил с собой. Она была необходима ему, как очки или, к примеру, стакан воды во время еды. Дома, даже когда он шел в спальню, птичка была с ним. Когда ехал на работу, клетка с птичкой висела на руле велосипеда.
– Твой отец жив?
– Да. Наверное. Некоторое время я не получал писем. А брат, похоже, все еще в тюрьме.
Кип постоянно вспоминает один случай. Он впервые работает один, ищет секрет хитрого приспособления, которое находится «в чреве белой лошади». На меловом холме жарко, белая пыль вокруг. Мисс Морден сидит метрах в двадцати выше по склону, записывая все, что он делает. Он знает, что в долине, внизу, находится лорд Суффолк, который наблюдает в бинокль.
Работает медленно. Меловая пыль поднимается и оседает на все. Ему приходится постоянно сдувать ее с крышек взрывателя, с проводов, чтобы рассмотреть детали.
Жарко. Он заводит взмокшие руки за спину и вытирает запястья о рубашку, нагрудные карманы которой заполнены всякими нужными мелочами и частями прибора, с которым ведется поединок.
Он устал, проверяя, одну за одной, свои догадки. Слышит голос мисс Морден:
– Кип?
– Да.
– Остановитесь на минуту, я спускаюсь к вам.
– Лучше не надо, мисс Морден.
– Все равно я спущусь.
Он застегивает пуговицы на всех карманах и накрывает бомбу тряпкой; женщина неловко вползает в «лошадь», садится рядом и открывает мешок. Смачивает кружевной носовой платок одеколоном из маленькой бутылочки и передает ему.
– Протрите лицо. Лорд Суффолк всегда так делает, чтобы освежиться.
Он осторожно принимает из ее рук платок и прикладывает ко лбу, шее и запястьям. Она открывает термос и наливает себе и ему чаю. Затем разворачивает промасленную бумагу и достает галеты.
Кажется, она не торопится обратно на склон, где будет в безопасности. А напомнить об этом было бы грубо. Болтает об ужасной жаре и о том, что они, благодарение Господу, догадались заказать в городе комнаты с ванной, которая очень пригодится после такой работы. Потом начинает рассказывать о том, как впервые повстречалась с лордом Суффолком. Ни слова о бомбе, которая лежит перед ними.
