Турсинташ оглядела Дильбар и, удовлетворённо усмехнувшись, проговорила:
— Вот и хорошо. Твой муж и сын будут сыты. Мальчику я отдам одежду Халила, ему сшили новую. Но помни: всё, что я прикажу, — выполняй беспрекословно.
Растроганная Дильбар воскликнула:
— Пусть я буду прахом, если ослушаюсь вас, великая госпожа! Пусть жестокие язвы покроют моё тело, если я огорчу вас! Всё, всё сделаю!..
Бедная Дильбар не подозревала в эту минуту, что язвы в самом деле покроют её тело, но не за нерадивость, а именно за послушание госпоже.
— Ну, ладно. Собирай сына в дорогу, им ещё длинный путь предстоит. Как подоят коров, приходи ко мне, я дам ребёнку тёплую одежду.
Она ещё потрепала по щеке Ильгара и пошла к себе.
Счастливая Дильбар набила большую сумку пищей и сладостями, она расцеловала мальчика, усадила его на сено, а сама пошла к управительнице.
— Так вот, Дильбар. Смотри, этот тёплый халат и эта шубка немного поношены, но совсем крепкие. Они как раз будут Ильгару по росту.
— Ой, да какие же богатые вещи! — лепетала счастливая мать, прижимая к груди засаленную одежду. — Да пошлёт вам бог долгую жизнь.
— Теперь смотри: эта новая ситцевая рубаха и штаны для тебя, женщина.
Дильбар не верила своим глазам. За целый год она не получала никаких подарков, не слышала ничего, кроме брани, угроз и попрёков. Она опустилась на колени и залилась слезами счастья, бормоча молитвы и призывая благодать на голову хозяйки. А та вкрадчиво заговорила:
— Поди снаряди сына, а когда проводишь его, займись собой. Вымойся хорошенько, одень всё новое и угощайся с женщинами, пока я не позову тебя.
Последние слова встревожили Дильбар, но ей не хотелось в такую радостную минуту думать о плохом.
Касым затолкал в мешок выданные ему припасы, взвалил их на спину своего терпеливого ослика, попрощался с женой и, забрав Ильгара, тронулся в путь.
…Поздно вечером Дильбар легла спать в углу комнаты, где жили работницы.
После полуночи её разбудила горбатая старуха.
— Вставай, несчастная, Турсинташ-биби зовёт.
Дильбар с готовностью вскочила, оправила смятое платье, покрыла голову кисеёй и быстро пошла на призыв. Старуха, вздохнув, грустным взглядом проводила её.
Когда Дильбар робко переступила порог хозяйских покоев, правительница указала ей место за низеньким столиком против себя.
— Садись, счастливая мать маленького Ильгара. Хорошее у тебя дитя.
Застеснявшаяся женщина покорно опустилась на мягкое одеяло:
— Вам я обязана, госпожа, тем, что дитя не будет голодать. Вы хорошо проучили этого грубого Норбая. Как он согнулся, когда ваша палка опустилась на его широкую спину.
