— Кто этот решительный парень? — спросил Ронин у телеграфиста.
— Делегат пятого участка. Казаков Аристарх. Брат у него… горячие ребята. Большевики. Смотрите, солдат уводят. Победа…
Действительно, послышалась команда и чеканный солдатский шаг. Как по команде рабочие построились и с пением марсельезы направились в мастерские.
Стачечный Комитет к соглашению с администрацией не пришёл. Были получены телеграммы о репрессиях. Через несколько дней стало известно, что из Кушки идёт карательная экспедиция. Комитет решил сберечь революционные силы. Дали распоряжение активным большевикам "исчезнуть". Братьям Казаковым посоветовали пробираться в Россию".
Накануне прибытия: карательной экспедиции Казаковы уехали.
Глава двенадцатая
ВЕЩИЕ ПТИЦЫ
Мы вольные птицы: пора, брат, пора!
Туда, где за тучей белеет гора.
А. С. Пушкин
От Ташкента до Троицкого военного лагеря протянулась дорога. Вымощенная гравием и щебнем, покрытая толстым слоем пыли, она убегает к голубому горизонту. Последние отблески лучей закатного солнца золотят степь и дорогу. Далеко на севере горизонт уже густеет, окутываясь сумерками.
По обочине бредут два уставших пешехода. Они в длинных из белой маты рубахах и подпоясаны бельбагами[37]. Разрез ворота в рубахе доходит до пояса, обнажая грудь. Из-под коротких, до колен, штанов выглядывают загоревшие дочерна босые ноги. У обоих на плечи накинуты халаты из тёмной полосатой маты.
На голове старшего — колпак дервиша. Голову того, что помоложе, покрывает войлочная киргизская шляпа. В руках у обоих длинные посохи, ноги утопают в мягкой, как бархат, пыли.
— Отец Сулейман, когда твой недостойный ученик вновь увидит твоё мудрое лицо?
Сухой, как жердь, дервиш Сулейман скосил глаза на спутника. Тонкие губы, почти скрытые свисающими книзу усами, чуть тронула весёлая улыбка.
— Путь мой далёк… Когда эту полынь покроет не пыль, как сейчас, а первый снег, жди меня в караван-сарае у Аккавакского моста.
— Да будет так! Мы приближаемся к месту нашей разлуки. Где заночуешь ты, мудрый?
— Оставив тебя в Аккаваке, я найду приют в ветхой кибитке пастуха Максуда. Он живёт за русским селеньем. Завтра на заре двинусь в горы. Вот и сады Аккавака! Наступает час прощанья.
Безбородый юноша закинул голову и грустно запел:
О рок, твоим издёвкам нет конца!
Глупца вознёс, унизил мудреца.
Учёный голоден — невежда сыт,
Булыжник чист — алмаз в грязи лежит.
— Сын мой, от голода воют волки…
Юноша почувствовал иронию и заносчиво воскликнул:
