Только солнце ниспошлет на поля лучи-клинки,
Их встречаешь, как луна свысока, красавица.
Исфаганский… исфаганский… исфаганский…
Махтумкули не выдержал, засмеялся:
— Эх, ты… При дележе силы господь наделил тебя ею вдвойне, а вот когда память раздавали…
— …мою долю отдали тебе, — великодушно закончил фразу Мяти. — Быть мне жертвой за тебя, повтори, не заставляй упрашивать!
Махтумкули и сам был непрочь погрузиться на минуту в бурлящий поток своих лирических переживаний. Мяти не ошибся: он действительно думал о Менгли, он разговаривал с ней, он сгорал в пламени ее прекрасных глаз. Стихотворение, прочесть которое просил Мяти так настойчиво, было посвящено ей же и было оно продиктовано самой чистой, самой возвышенной любовью. Совсем не так следовало читать его, как это попытался сделать Мяти!
Махтумкули заложил руки за кушак, оборотился лицом в сторону Хаджиговшана. Голос его зазвучал негромко и проникновенно:
Только солнце ниспошлет на поля лучи-клинки,
Их встречаешь, как луна свысока, красавица.
Исфаганский лук тугой, что так ценят знатоки,
Плащ пенджабский ты, чья ткань, так легка, — красавица.
Трудно кончики шнурков вкруг косы твоей стянуть.
Трудно дом твой обойти, раз к нему приводит путь.
Знай, твой рот — родник Земзем, может к жизни он вернуть.
Ты же — влага из того родника, красавица.
Красный, белый, алый цвет, — все тебе, краса, идет.
В Индостане — сахар ты, в Булгаре — душистый мед.
Знай, Юсупу с Зулейхой ты розня, твердит народ.
Приоткрывшийся бутон ты цветка, красавица…
И само стихотворение, и вдохновенная, выразительная декламация Махтумкули пришлись по душе парням. Они воскликнули в один голос:
— Молодец!
В этот момент из-за поворота ущелья рысью на ишаке выехал подросток. Еще издали завопил во всю мочь:
— Бушлук[4], Ягмур!.. Поздравляю! Сын родился у тебя!..
Добрая весть пришлась как нельзя кстати. А радости Ягмура вообще предела не было. Женился он в прошлом году, и вот теперь у него родился ребенок. Сын родился! Последние дни слово «сын» не сходило с его уст, все помыслы, все надежды его были связаны с сыном. Если бы родилась дочь, он не радовался бы так, как сейчас. Он насупился бы от обидной вести, он сожалел бы, прикусив губу, и никто не подумал бы его поздравлять, подтрунивать бы стали. Сейчас же друзья так радуются, будто у самих сыновья родились!
Вестник спешился, подошел к Ягмуру, лукаво постреливая глазами:
— Что подаришь за хорошее известие?
Ягмур озадаченно почесал в затылке:
