Скрип деревьев стал первым, что заметил он в переменившемся окружении. Он поднял голову и, тупым взглядом обводя округу, не смог поверить, что вышел к людскому жилью. Образы померкли. На смену тёплым и уютным, сладостным видениям пришла та брошенная и удивительно унылая деревушка. Ветер свистел в щелях меж рассохшихся досок и брёвен, травы заговорщицки шептались, а деревья угрожающе размахивали ветвистыми лапами. А он, молодой и замученный жизнью, стоял и не понимал: «Что же это?»
Может, кто другой и испугался бы только одного этого окружения. Но то, что в других вселяло бы страх и робость, в его уставший ум вбило клин надежды. Твёрдый такой, не вышибаемый клин, с непоколебимой уверенностью, что у него получиться осуществить своё желание о тёплом уголке, в котором он сможет обогреться.
С широкой улыбкой на лице, едва ли не смеясь от радости, молодой мужчина шагал к первому, самому ближайшему дому. Он не посмотрел на то, как сильно покосился дом, не взглянул на оконные рамы в которых полопались стёкла… или кто-то их выбил? Словом, ему это было всё равно. В его голове не могли уместиться даже самые робкие сомнения.
Путник подошёл к двери из добротных, массивных досок. С замиранием сердца, уставший мужчина толкнул дверь… но та не поддалась. Он попытался ещё, но перемен не случилось. После, он навалился всем весом, толкал что было сил, только дверь оставалась непреклонна.
Волнуясь, сердясь и беспокоясь, часто дыша, мужчина ухватился за старую ржавую ручку. Он толкал дверь, тянул на себя, но та не сдвинулась, даже самую кроху не уступила. Казалось, что она вросла в дом и больше ни по чём и никогда не распахнётся перед человеком.
В какой-то момент, обливаясь потом и водой, которая продолжала собираться на голове и стекать, он перестал бороться с дверью. Впервые за долгое время его посетила осознанная мысль:
«Что, других домов больше нет? — спросил он себя, а после, усмехнувшись, ответил. — Если в один дом не пущают, пойду в другой. Не пустят в другой? Пойду в третий!»
Он знал — в деревне достаточно домов, и что хоть в один, да непременно попадёт.
Только ни в другой ни в третий дом он не смог попасть. Это напоминало злую насмешку судьбы. Продраться сквозь страдания и тяжкую дорогу, добраться до деревни и благополучно замёрзнуть на пороге одного из домов. Чем не форменное издевательство?
«Дома стареют, также как и люди. — думал молодой мужчина. — Одни быстрей, другие медленнее. Те, что выглядят лучше, наверное, меньше знали запустенья… значит… туда мне и нужно!»
