– Ламин хороший парень. Он хорошо воспитан и хорошо смотрит за моими козами, – так начал Кунта разговор с Оморо, потому что мужчины никогда не начинают разговора с того, о чем хотят сказать.
Оморо тоже это знал. Он медленно кивнул и ответил:
– Да, могу сказать, что это так.
Кунта максимально спокойно рассказал отцу о встрече с тремя новыми друзьями, которые пригласили его отправиться за золотом. Сделав глубокий вдох, он добавил:
– Думаю, Ламину могло бы понравиться такое путешествие.
Лицо Оморо не изменилось. Он помолчал, потом произнес:
– Путешествия полезны для мальчиков.
Кунта понял, что отец не собирается отказывать ему сразу же. Он чувствовал, что Оморо верит в него, но одновременно и тревожится. Отец никогда не проявлял чувства сильнее, чем следовало.
– Прошло много дождей с того дня, когда я странствовал в этих местах, – сказал Оморо так спокойно, словно они говорили о погоде. – Думаю, я и тропу эту уже не вспомню.
Кунта знал, что отец ничего не забывает. Он просто пытается припомнить, знакома ли ему дорога к золотому прииску.
Опустившись на колени, Кунта нарисовал тропу палочкой, словно знал ее всю жизнь. Он нарисовал кружочки деревень, расположенных возле тропы и на небольшом расстоянии от нее. Оморо тоже опустился на колени и, когда Кунта перестал рисовать, сказал:
– Я бы выбрал путь поближе к большинству деревень. Это будет дольше, но безопаснее.
Кунта кивнул, надеясь, что выглядит более уверенно, чем чувствует себя. Его поразила мысль о том, что, хотя трое друзей, которых он встретил, путешествуют вместе, они могут совершать ошибки. Он же пойдет с младшим братом, за которого придется отвечать. И никто не поможет ему, если что-то случится.
Кунта увидел, как Оморо обводит последнюю треть пути.
– В этом месте мало кто говорит на мандинго.
Кунта вспомнил уроки кинтанго и ответил, глядя прямо в глаза отцу:
– Солнце и звезды укажут мне путь.
Наступило молчание, потом снова заговорил Оморо:
– Думаю, я приду в хижину твоей матери.
Кунта был счастлив. Отец дал понять, что разрешает отправиться в путь и постарается убедить в этом Бинту.
У Бинты Оморо не задержался. Как только он вышел, она выскочила из дверей, прижав руки к трясущейся голове.
– Мади! Суваду! – крикнула она, и они тут же поспешили к ней, бросив своих сверстников.
Другие матери вышли из своих хижин, и незамужние девушки тоже. Все следовали за Бинтой, а она тащила своих сыновей в сторону колодца. Там женщины столпились вокруг нее, а она плакала и жаловалась, что у нее осталось лишь двое сыновей, потому что двух старших непременно похитит тубоб.
