— А что он пьет? Правда, керосин?
— Не имею права говорить. Тайна. Я смертную клятву давал.
— И мне не скажешь? — обиделся Машка.
— Тебе с Радиком попозже скажу, если смертную клятву дадите.
Пристрастный допрос состоялся в кузнице.
— Насчет дрессированных лягушек набрехал?
— Набрехал. И что с собой возит тоже... Вместе ловим.
— А как он столько воды выпивает?
— Он несчастный человек, — сказал Левка. — Этот номер работать очень трудно. Его учили с детства. Он здорово желудок разработал. Конское ведро входит. На двенадцать литров. Выдует ведро, напряжет мускулы и обратно...
— А керосин он на самом деле пьет?
— Да. Он обедает в час дня. Потом до вечера ничего не ест. Приходит за час до работы, промывает водой желудок. И после керосина час промывает. Потом ужинает. И так каждый день.
— Веселенькая житуха!
— Умора! Пришли мы в Уральске в керосинную лавку В ней керосин разных сортов. Панич не знает, какой сорт брать. Попросил попробовать. Продавщица не поверила. Думает, шутит человек. Он взял в рот, проглотил. У нее глаза на лоб. Дала всех сортов и денег никаких не взяла. Чуть не заплакала от жалости. Иди, иди, говорит, алкоголик несчастный, пропащая душа твоя!
Ребята хохотали.
— А человек он хороший?
— Замечательный. Очень добрый.
— А жонглер?
— Тоже мировой. Мы с ним уже на «ты».
Радик спросил Машку:
— Ты бы лягушку взял в рот?
— Я нет, но на Крысе попробую. Муху он проглотил, значит, и лягушку сумеет... Пусть только сделает что-нибудь против тебя. Живьем проглотить заставлю.
Левка вернулся в клуб перед самым выступлением. На него налетел Дойнов.
— Почему не отдыхал перед работой? Почему опять без шляпы? Изувечу! — пригрозил он. — Одевайся! Через десять минут начало, ты идешь вторым номером, а еще не разминался, чертов сын!
Выступление перед колхозниками прошло с не меньшим успехом, чем утренник. При прощании Радик расплакался.
— Ну, чего ты, успокойся. Я через два месяца вернусь.
— Я не потому...
— А почему?
— Рад, что ты артистом стал...
— Чего же ты ревешь, дурачок?
— Обидно, что не я...
В Серебрякове Левка с разрешения Дойнова провел бесплатно всех детдомовцев и тетку Настю. Левка очень волновался перед концертом, тщательнейшим образом разминался, с нетерпением ожидал, когда закончит Панич соло на баяне и выпустит его на сцену.
— Ваш бывший воспитанник, юный артист Лева Осинский — «человек-змея»! — объявил, наконец, Панич.
Левкино сердце застучало. Руки тут же вспотели. Страшно волнуясь, он вышел на сцену и раскланялся. Словно в тумане начал наливать в стаканчик воду. Руки дрожали, не слушались, вода расплескалась через край. Левка поставил стакан на лоб, сел на коврик, тут же уронил стаканчик. Вода полилась по полу. Не помня себя от стыда, Левка попятился на четвереньках, оторвал от пола задник и нырнул под него. В зале захохотали.
