— А ты, пацан, гнуться можешь?
— Пробовал.
— Гнись!
Левка согнулся. Дойнов очень удивился.
— Природные способности! — оживились борцы.
«Слава богу! — обрадовался Левка. — Только бы про шпагат не вспомнил...»
— А как насчет шпагата? — тут же спросил Дойнов. Левка покраснел, увидел встревоженное лицо Миши, подумал в страхе: «Не возьмет... Отправит назад... Рискнуть, что ли?..»
— Шпагат умеешь, спрашиваю?
— Умею.
— Тогда садись! Что резину тянешь?
Левка сел и тут же почувствовал резкую боль между ногами и под коленями. Казалось, с хрустом надорвались все связки и сухожилия, лопнула не то кожа, не то штаны. Он попробовал подняться и не смог. В глазах поплыли разноцветные круги.
— Вставай.
— Не могу.
Дойнов легко, как котенка, поднял Левку за шиворот и посадил на пол. Боль не утихала.
— Ты чмур! — выругался Дойнов,— Мог разорвать пах. Но ничего, сможешь шпагат делать, выйдет из тебя каучук.
— Чего-чего? — спросил Левка, задрав голову.
— Каучук. И клишник может получиться.
— Кто?
— Не знаешь? Ну, вроде как человек без костей. Вроде как змея. Гнуться будешь туда-сюда. Как резиновый. Кто вперед гнется — тот клишник, кто назад — каучук. Варишь мозгой? А я тебя и вперед и назад научу. И вправо и влево. Ляжешь в постель — сумеешь левой ногой почесать за правым ухом! Человеком-змеей будешь. Гуттаперчевым пацаном! Можешь подняться?
Левка еле встал.
— Алле за мной!
Они вышли на улицу. Дойнов купил Сабине, и Левке по стакану газированной воды с сиропом.
— Угощайтесь! А вечером приходите на программу. Поговорим после борьбы.
Дойнов поправил свою ядовито-зеленую шляпу и ушел.
— Требуй что хочешь, Левка! Любое желание,— сказал радостный Васильев. — Выиграл «американку» все-таки!
— Домой дойти хочу Больше никаких желаний.
Глава седьмая
В ГОСТЯХ У ДОЙНОВА
Дойнов снимал небольшую комнатку неподалеку от городского сада. Вся она была заставлена фикусами, пальмами, в двух клетках прыгали канарейки. Стены борец украсил афишами. В углу стоял большой кофр-сундук, в котором он перевозил весь свой скарб.
— Уютная зало? И мебля стоящая, — похвастался, входя, Дойнов. — Ежели возьму вас, в сенях жить будете. Жить-ночевать — добра наживать. Там сундучишко есть. А из стульев кровать сварганим. Что подостлать, хозяйка сыщет. Лопайте барбариски! Кисленькие, — сказал он и бросил на стол две конфетки.
Подведя ребят к кофру, Дойнов вытащил из кармана огромную связку ключей, долго открывал его и достал два выцветших, стареньких матросских костюмчика с якорями.
