Гибель Царьграда | страница 43
«Похоже, это хайдуты (разбойники). От таких лучше держаться подальше», — подумал Януш, однако рискнул подобраться ещё ближе, чтобы услышать, о чём говорят у костра.
— ...Построю себе новый дом, заведу слуг, женюсь и буду каждый день кушать пилав с бараниной или лучше долма... — хриплым голосом вещал какой-то бородач, мечтательно глядя на огонь, и вдруг, повернувшись к сидящему рядом крепышу в тюрбане, спросил: — Ты любишь долма?
— Я всё люблю, — мрачно отозвался тот.
В желудке у Януша тоскливо заурчало: последний раз он ел ещё на корабле.
— Я же говорил: о еде ни слова, — грозно прорычал один из сидевших спиной к юноше. — Завтра поедим.
— А точно султан даёт каждому пришедшему к нему на службу меру мяса и меру риса? — снова подал голос крепыш в тюрбане.
— Точно-точно, — отозвалась спина, дёрнув могучими плечами. — Так что завтра будет тебе и пилав с бараниной, и долма, и ... какого шайтана, ты опять заговорил о еде, Али?
Яношу всё стало ясно: перед ним был расположившийся на ночлег отряд башибузуков, который, судя по разговору, направлялся к осаждённому городу, мечтая урвать свой кусок от возможной богатой добычи.
Несколько мгновений он лихорадочно соображал, что делать дальше. Он вдруг подумал о том, что идти к Константинополю в одиночку — чистой воды безумие: его могут принять за бродягу или ещё хуже — шпиона, и тогда пиши пропало. С военной полицией, тем более во время войны, шутки плохи: в два счёта снесут голову или посадят на кол. Янушу не раз приходилось видеть подобные казни. Похоже, у него снова не оставалось выбора.
«Господи, если вёл меня до сего момента, не оставь и теперь!» — прошептал он, осеняя себя крестным знамением и, на всякий случай сняв с пальца и спрятав за пазуху кольцо, решительно шагнул на поляну.
— Салам Аллейкум! — сказал юноша как можно приветливей, тщетно пытаясь угадать, кто здесь главный.
Сидящие у костра сразу же всполошились, вскочили со своих мест. Зашевелились лежащие под деревьями. Засверкали выхватываемые сабли и ножи. И лишь только один человек остался сидеть у костра, даже не переменив своей позы. Он-то и ответил на приветствие юноши, небрежно пошевеливая при этом пальцами ног:
— И тебе Аллейкум Вассалам. Ты кто такой? И откуда взялся? Может, замыслил что недоброе? Добрые люди ведь по ночам не ходят.
— Да я вроде тоже не к праведникам попал. — Януш мотнул головой в сторону наставленных на него клинков.
— Уж точно, не к праведникам, — ухмыльнулся сидящий. Судя по всему, он и был здесь главный. Януш почтительно наклонил голову и сказал смиренно: