Зажатый меж двух гористых берегов Босфор неспешно раскрывался навстречу, пока наконец не понёс их прочь от живого, пугающего, окончательно слившегося с небом Понтийского моря. Янушу даже показалось, что позади корабля рокочет страшная бездна, край света, за которым уже нет ни жизни, ни света — ничего...
Впрочем, бездна скоро скрылась за поворотом, и лишь Босфор теперь безраздельно владел ими. Берега то уходили в стороны, то снова надвигались, вырастая на глазах и превращая пролив в ущелье.
— Сейчас будут крепости, — сказал вдруг кто-то, кажется, капитан, и на палубе мигом срезало и без того едва тлевшие разговоры. Лишь только плеск воды за бортом, да скрип снастей нарушали гнетущую тишину.
Януш слышал биение собственного сердца. И хотя ночи стояли тёплые, сейчас он невольно кутался в свой дорожный плащ. Рядом замер вцепившийся в борт Франческо. Губы итальянца беззвучно шевелились. Даже во мраке было заметно, как он бледен.
И вот наконец они увидели первую расположенную на правом берегу крепость. Румели-Хиссар — «Перерезающая горло», как нарекли её сами турки. Казалось, что кто-то небрежно бросил на склон горы тяжёлый наборный пояс, где пряжкой была царствующая на самой вершине здоровенная башня, а украшениями — башни поменьше. И ни огня, ни огонёчка. Лишь только мертвенные провалы бойниц настороженно следили за приближающимся кораблём.
Румели-Хиссар...
Ещё несколько месяцев назад на пути в Синоп она виделась Янушу не такой зловещей. Впрочем, тогда был день, и они шли под османским флагом. Теперь же всё было по-другому.
А потом случилось то, чего опасались моряки: свежий налетевший вдруг ветер согнал с небес облака, и лунный серп и щедрые россыпи звёзд явились дремлющему миру во всём великолепии. Тут же вокруг корабля заиграла серебром вода, а сам он от носа до кормы оказался залитым мертвенным лунным светом.
Похожий на стон звук вырвался из груди моряков. Обратились к небу полные мольбы взоры, и поначалу показалось, поверилось, что всё ещё обойдётся, что крепко спят сторожащие пролив...
Но не обошлось!
Всё-таки заметили ромейский корабль чьи-то недобрые, внимательные глаза: со стороны Румели-Хиссара вдруг раскатисто ударила пушка, и в воду прямо по курсу упало стремительное ядро. С пронзительными криками взметнулись к небу ночующие в заводях чайки, а над ожившей башней замелькали, то и дело скрываясь за зубцами, огни факелов. Тут же ответила выстрелом и соседняя крепость: ромеям недвусмысленно предлагалось спустить паруса и ждать проверяющих.
