— Твоего хозяина, — тут же огрызнулся второй, отрываясь от карты.
— Ах да, янычар, — раздражённый венецианец почти кричал. — Я совсем забыл, что твой хозяин — султан поганых...
При этих словах в лице второго сразу проступило что-то неуловимо волчье, но он быстро погасил гнев и отвернулся...
Впрочем, через мгновение венецианец как ни в чём не бывало продолжал свой рассказ о городе, а «янычар» снова мрачно следил за его скользящим по пергаменту пальцем.
Из этих разговоров капитан вскоре понял, что его пассажиры плывут с целью спасти некую оказавшуюся в осаждённом городе женщину, причём её спасение почему-то очень важно для обоих. В общем, здесь крылась какая-то тайна, разгадывать которую капитан, однако, не торопился: жизнь приучила его не лезть без надобности в чужие дела. К тому же ромея одолевали собственные заботы и тревоги, из которых первейшей был предстоящий проход через Босфор.
Венецианец вскоре перезнакомился со всей командой, и его частенько можно было видеть весело болтающим с кем-нибудь из матросов. Второй пассажир, напротив, ни с кем не общался и всю дорогу либо спал, подложив под голову увесистый кулак, либо задумчиво смотрел на море или проплывающий слева по борту пустынный обрывистый берег. С лёгкой руки венецианца, за юношей прочно укрепилось прозвище «Янычар». С ним несколько раз пытались заговаривать любопытствующие матросы, но мрачный взгляд серых глаз и односложные ответы быстро отучили их от этого.
Впрочем, и словоохотливый венецианец на прямой вопрос о цели своего путешествия уклончиво говорил что-то о важном торговом поручении, а попутчика называл не иначе, как своим телохранителем, с которым он, достигнув города, непременно собирался распрощаться.
— Недоволен я им, ой, как недоволен, — доверительно сообщал он очередному собеседнику.
Матросы с сомнением качали головами и строили разнообразные догадки.
Между тем увлекаемый попутным ветром корабль плыл всё дальше и дальше, и через десять дней пути достиг, наконец, Босфора.
Перед самым входом в пролив встали на якорь, и капитан собрал на палубе всю команду. Януш с Франческо тоже оказались невольными участниками этого собрания.
Называя всех присутствующих братьями, капитан говорил о горожанах, испытывающих нужду в продовольствии, о гражданском долге, об ожидающей впереди опасности: турецких крепостях по обеим сторонам Босфора. В конце свой в высшей степени взволнованной и проникновенной речи он попросил у команды совета, когда идти через пролив: днём или же под прикрытием ночи. Все сошлись во мнении, что днём чересчур опасно: проход между двумя крепостями несомненно хорошо пристрелян турками, а вот ночью есть шанс проскочить.
