— А, вот и он. Наконец-то! За мной, янычар.
Франческо всадил каблуки в лошадиные бока и в два счёта оказался на тут же ожившем, отчаянно загремевшем досками причале. Януш последовал за слугой.
Здесь ещё сильнее пахло водорослями и гнилым деревом. Всадники спешились. Джованни — им оказался неулыбчивый парень с цепким взглядом — принял у них поводья:
— Всё в порядке. Ждут только вас.
— Молодец, Джованни! Можешь возвращаться. Хозяин будет тобой доволен, — небрежно бросил ему Франческо и первым заспешил по скрипучим сходням на корабль. С борта уже свешивались привлечённые шумом матросы.
— Эй, рогацци, где ваш капитан? Принимайте гостей! — весело прокричал им слуга и, перед тем как спрыгнуть на палубу, обернулся к поднимающемуся следом Янушу:
— Давай-давай, янычар, не отставай! Путешествие начинается!
Когда корабль наконец вышел в открытое море и тугие, полные утреннего ветра паруса понесли его прочь от Трапезунда, измученный ночными впечатлениями Януш лёг прямо на палубе, вытянувшись в полный рост и положив тяжёлую голову на свёрнутые канаты. Последнее, что он подумал, перед тем как провалиться в сон, было: «Слуга, пожалуй, прав. Путешествие только начинается. Всё только начинается...»
Капитан корабля — двухметровый ромей с крупным носом и волевым бритым подбородком с интересом наблюдал за своими пассажирами.
Во-первых, капитана удивлял сам факт наличия пассажиров на борту его плывущего в драконову пасть судна; во-вторых, за них неплохо заплатили, а в-третьих, несмотря на явную неприязнь, которую пассажиры испытывали друг к другу, их связывало нечто такое, что заставило их вдвоём отправиться в это опасное путешествие с непредсказуемым концом.
Пассажиры старались держаться порознь, собираясь вместе всего несколько раз, в самом начале плавания, и то лишь для того, чтобы изучить имеющуюся у одного из них карту Константинополя. Говорил в основном её владелец — невысокий венецианец с плутоватыми глазками, а второй — мрачного вида молодой человек с ёжиком светлых волос, небольшой чёрной бородкой и вислыми усами (наверное, именно из-за них венецианец называл его янычаром) — отделывался односложными ответами или просто молчал. Под правым глазом его красовался весьма заметный синяк.
В один из таких разговоров венецианец был особенно громок.
— План города напоминает треугольник, — назидательно вещал он, уверенно водя пальцем по разложенной на палубе карте. — Ты знаешь, что такое треугольник, янычар? Хотя откуда тебе знать. Смотри и запоминай: вот Месса — главная улица города, начинается у Ипподрома и дальше разделяется на ещё две улицы, вот видишь? А вот здесь — кварталы чиновников и константинопольской знати, вот — кварталы венецианских купцов, а вот — дом жены хозяина Ирины Марза...
