«Похоже, эти парни действительно готовы умереть друг за друга» — подумал тут консул, невольно проникаясь к ним симпатией.
— Ну что ж, похвальный мужество. Такой дружба можно завидовать. И я... я не казнить никого. Пока. Я буду думать ещё...
Он сделал знак стражникам увести пленных, а затем повернулся к стоящему рядом слуге:
— Распорядись, чтобы их покормили, а потом отвели в тюрьму... Эээ, в мою тюрьму. Надеюсь, ты не возражаешь, капитан?
Тут консул вперил властный взгляд в своего гостя.
— Они ваши, синьор, — почтительно ответствовал тот, показывая Марза свой идеально ровный пробор...
А купца уже ждали другие неотложные дела и заботы, коими был полон его день — день консула венецианской фактории: надо было рассмотреть просьбу о ссуде, разобрать тяжбу между двумя колонистами, проверить, как идёт строительство нового грузового корабля, заказанного колонией на трапезундской верфи. Дела эти надолго отвлекли купца от мыслей о пленных.
А ближе к обеду, когда невозможное, слепящее солнце зависло прямо над городом, Марза сообщили ещё одну не менее интересную новость: к городской пристани не более получаса назад пришвартовался груженный хлебом византийский корабль, идущий из Тавриды, и что капитан этого корабля во что бы то ни стало намеревается добраться до осаждённого города. В общем, пленные временно отошли на второй план...
И лишь поздно вечером, уже отходя ко сну после обязательной молитвы, Марза снова вспомнил о шестёрке томящихся в его тюрьме янычар, но, так и не придумав, что с ними делать, решил отложить решение их судьбы до утра. С тем и заснул.
И снился купцу огромный, объятый пламенем Константинополь и турки, которых уже не могли сдержать его древние стены. Подобно мутному нескончаемому потоку растекались они по улицам, врывались в дома, и великий стон, сотканный из тысяч людских криков, висел над гибнущим городом. Марза бежал в толпе несчастных горожан, торопясь спасти свою маленькую птичку, и уже видел её дом, и знакомый силуэт в распахнутом окне, и в немой мольбе протянутые руки, но за спиной всё явственнее слышалось тяжёлое дыханье настигающих его солдат, а сил оставалось всё меньше, и нестерпимо ныла, мешая бежать, больная нога. И вот, наконец, свершилось то, чего со страхом ожидал и больше всего боялся купец: тяжёлая рука преследователя вдруг схватила его сзади за ворот и с силой потянула назад, но не на городскую мостовую, а в чёрную непроглядную бездну…
Марза проснулся совершенно мокрый от ужаса. В полуприкрытое окно ломилась молодая луна, освещая его скрюченные вцепившиеся в одеяло пальцы. С моря тянуло приятной прохладой, и где-то далеко в городе зычно перекликались стражники...
