Вместе с успокаивающей мыслью, что это был всего лишь дурной сон, к купцу вдруг пришло ясное осознание того, что Константинополь падёт, причём в ближайшие дни, и если сейчас не предпринять каких-нибудь мер по спасению супруги, то уже никогда больше не увидит он своей маленькой птички...
Марза снова подумал о сероглазом янычаре, но теперь он точно знал, что делать с ним и его товарищами. И так кстати приходился этот зашедший в порт ромейский корабль...
Дотянувшись до шнура, Марза несколько раз с силой потянул за него, зная, что сейчас в ответ за стеной призывно звенит маленький медный колокольчик.
— Распорядись, чтобы немедленно привели в пыточную того... сероглазого янычара, — приказал купец возникшему на пороге слуге. Тот сладко зевнул и недоумённо уставился на хозяина.
— Ну, того, который знает языки... их командира, — раздражённо пояснил тот. — И ещё: пошли кого-нибудь в порт к капитану греческого корабля. Только потолковей. Слышишь, Франческо, потолковей! Пускай предлагает капитану любые деньги, лишь бы тот согласился взять на борт двух моих людей, понял меня? Всё, иди, да скорее возвращайся — поможешь мне одеться...
Тюрьма венецианской фактории, ибо ни одна уважающая себя фактория не обходилась без тюрьмы, располагалась прямо под роскошным домом купца, и чтобы попасть в неё, дону Марза достаточно было только открыть потайную дверь и спуститься по крутой лестнице вниз. Правда, сейчас ему потребовалась помощь слуги.
Тут надо отметить, что трапезундский император, получая от венецианцев хорошие деньги за предоставляемую им в аренду землю, да и просто беря у них взаймы на текущие государственные дела, мало интересовался, а вернее просто закрывал глаза на то, что творится внутри итальянской колонии. Корабли колонистов не только швартовались у отдельных специально построенных для них пристаней, но и никогда не подвергались таможенному досмотру. За это тоже приходилось расплачиваться звонкой золотой монетой, но прибыль от торговли с лихвой перекрывала все траты. Фактория процветала.
Рядом с тюрьмой, которая представляла собой перегороженный деревянными решётками каменный мешок, достаточный для содержания по крайне мере полусотни человек, была устроена пыточная — отдельная глухая комната, способная одним своим видом привести в трепет даже самую храбрую душу. При дрожащем свете факелов взору несчастного представали проверенные временем и человеческой плотью хитроумные пыточные устройства: начиная от простейших дыбы и жаровни, и заканчивая знаменитой Железной Девой, чьё полое тело было особым образом утыкано острыми штырями, которые хотя и пронзали заключённую в неё жертву, но не задевали жизненно важных органов, отчего та умирала медленной и мучительной смертью. Сколько криков, сколько страшных тайн и признаний слышали эти закопчённые факельным огнём стены...
