Отступать Ушмаю теперь было поздно, да и некуда, поэтому «временный каназор» тронул лошадь и выкатился на перекресток, лихорадочно соображая, как повести себя в бою с предводителем обоза.
– Кто-то должен руководить схваткой, – раздался тонкий девичий голосок. – Ну, чтобы мужчины дрались не до смерти. Отец, это твоя работа, ты же подлинный каназор, а не самозванец. Будь же судьей над ними!
– Ладно, ладно, уговорила, Илди-куо, – согласился Пичай. – Итак, Ушмай и Межамир, убивать друг друга вам запрещается. Начинайте же!
«Как же мне его не прикончить, девочка ты моя? – неслышно спросил сам себя Межамир. – Подлецам незачем топтать землю…»
«Девочка ты моя», – так он давно в уме называл Ильдико.
Вот уже несколько дней, по крайней мере.
Объехав друг друга, противники, пошли в атаку. Ушмай вытянул вперед свое огромное остготское копье, и Межамир, увернувшись, острием своего копья точно попал в железную перчатку врага. Остготское копье вылетело из руки, плюхнувшись в жидкую грязь перекрестка.
Толпящаяся вокруг повозок толпа довольно загудела. Недолго думая, ант демонстративно отшвырнул и свое копье – пускай все оценят его благородство. Тут народ умолк.
Железная перчатка оказалась надежной защитой, и в правой руке противника мелькнул теперь вместо копья длинный римский меч. Межамир рванул из ножен свой меч, и в наступившей тишине раздался лязг металла. Впрочем, Межамир не стал терять времени на длительное фехтование.
Когда-то гунны научили анта этому финту: закрутив своим мечом защитные отростки гарды, Межамир резко дернул свой меч на себя. Обоюдоострый клинок вылетел из руки Ушмая под одобрительные крики сторонников анта.
Ушмай схватился было за сложносоставной гуннский лук, выдернул из колчана тяжелую стрелу, но Межамир решил, что игру с небитым врагом пора заканчивать. Выхватив из-за спины аркан, ант, проносясь мимо Ушмая, накинул тому на шею петлю.
Не останавливаясь, Межамир пустил свою лошадь галопом, и «временный каназор» со страшным воплем рухнул в туче брызг на перекресток. Так ант и поволок его по разбитой тропе, через кусты и черные деревянные обрубки, валяющиеся после давнишнего строительства домов.
– Ааааа! Стой! – заорал Ушмай (что в переводе означает, напомним, «Воинственный»). – Остановись, я проиграл…
Но эта мольба о сдаче утонула в восторженных криках зрителей. А Межамир знай себе погонял коня по лесной тропе, откуда только что вывел огромный свой караван. Воинственный Ушмай болтался позади, словно учебное чучело в византийском ауксилии. Проскакав несколько римских миль (римская миля эквивалентна полутора километрам), ант наконец остановился и спешился. Лицо лежащего противника представляло собой кровавую кашу, изо рта его рвались стоны боли.
