Один из конников присвистнул:
– Вот так честь выпадет кому-то – ехать за кибиткой-вонючкой!
Голос Межамира стал суровым:
– Здесь вам не ромейская баня с благовониями. Успеете надышаться чистым воздухом после окончания похода… А ну-ка марш по прежним местам!
– Слушаемся, вождь, – гаркнули опытные воины.
Посреди ночи, когда всадники клевали носами в седлах, сзади послышались треск, визг, чьи-то вопли. Межамир тут же послал одного гонца вперед, чтобы остановил колонну, а второго гонца – назад: выяснить, что происходит.
А происходило вот что. Медведь был очень голоден: еще не отъелся после берлоги. Поэтому унюхав поросят, он гигантскими прыжками нагнал «кибитку-вонючку», после чего пробил огромными когтями-серпами кожаный тент и не сбавляя ходу стал вышвыривать на тропу поросят, которые в пути серьезно прибавили в массе благодаря неустанным хлопотам Вергавы и Шиндявы.
Не понимая еще что происходит, Автай, который сегодня был за возничего, остановил лошадь. Однако чуя страшного зверя, та снова рванула вперед подобно взбешенному верблюду. Это нисколько не помешало косолапому делать свое дело.
Выхватив длинный римский меч, но забыв нахлобучить шлем, Автай обежал повозку и наткнулся на огромного зверюгу, бессовестно крадущего верещащих во всю глотку свинок.
– Ах ты гад!
С этим криком парень двумя руками всадил свое страшное оружие в шею медведя. Да вот только клинок прошел по касательной. Изумленный такой наглостью, медведь бросился на своего тезку (Автай, напомним, означает по-эрзянски Медведь). Автай едва успел отскочить и сделал выпад мечом. Медведь навалился на острие всей тушей, но это лишь его раззадорило. Невероятной величины лапа дотянулись до руки Автая, другая ухватила его ничем не защищенную голову. Последней картинкой, которая проскочила в памяти Автая, оказалось изуродованное рысью лицо Кавтозея.
«Так дешево я не отделаюсь», – была последняя мысль.
Но Автай не умер. Два длинных готских копья сзади вонзились под лопатки страшному животному, пробили грудную клетку и вышли наружу из сердца и легких. Конвойные сработали четко и, главное, вовремя. Зверь осел, выпустил из лап несчастного Автая, и рык дикой боли повис над лесостепью.
Времени не тратя даром, конвойные добили медведя римскими гладиусами – старыми, но острейшими. Выпустив из рук свой длинный обоюдоострый меч, Автай, по-пьяному шатаясь, заковылял благодарить спасителей из конвоя.
Потери парня были сравнительно невелики: зверь успел оторвать «тезке» одно ухо и пол-ладони. На поросячий визг прибежали Вергава с Шиндявой, младшие сестры Лиява с Элювой, прихромал старый Пичай, прискакал из охранения старший брат Ведяпа. Убедившись, что Автай в безопасности, они бросились по кибиткам собирать обгадившихся со страху свиней.
