Лишь стремление ко всяческой демонизации Аттилы и принижению «варваров» породило в западной историографии абсолютно ошибочную точку зрения о полном разгроме гуннов на Каталаунских полях, что и спасло, дескать, Западную Европу от дальнейшего гуннского проникновения. С той же точностью можно утверждать, что битву при Бородине выиграли французы, – да еще и Москву впридачу получили!
Наутро 21 июня 451 года Аэций позволил своему старому другу Аттиле увести войска без боя. Помимо того, что Аттила был его настоящим товарищем с подростковых лет, он служил сдерживающим фактором – объединяющей опасностью – для союзных Риму племен федератов. Если не будет Аттилы с его гуннами, то германцы и прочие союзники Флавия Аэция вцепятся друг в друга, а заодно примутся опустошать Италию: начнется бесконечная война за земли и женщин, а главное – за золото.
Кроме того, римские потери были столь велики, что продолжение побоища грозило Западной Римской империи остаться вовсе без армии. Тем временем вандалы в Африке, подобно Аттиле, отвернулись от крепкой еще Византии, построили корабли и стали грабить острова – Корсику, Сицилию, Сардинию, угрожая Риму.
«Не получится, на этот раз не получится, – с печалью размышлял Флавий Аэций об их с Аттилой мечте о создании единой евразийской империи, где все заживут счастливо. – Человечество еще слишком несовершенно, чересчур обуяно жаждой наживы и неимоверно свирепо. Аттила прав: мы, римляне, разложили Европу жаждой наживы, страстью к золоту. Мы создали мир, в котором все продается и покупается. Может быть, пройдут века, и родится новый мир – тот, о котором мы мечтали…»
В эти минуты покачивающийся в седле Аттила вдруг с ностальгией вспомнил Атяшево. Бывшая Долина Ручьев отчего-то навевала воспоминания о родном и уютном доме праотца Тумая, хотя Аттила родился на вилле отца Мундзука, которая находилась в двух тысячах километрах (близ современного Будапешта), что в 75 километрах от современной мордовской столицы Саранска, – если считать по прямой, без извилистых капризов древних дорог.
«Может, так и сбудется, как предвидел, – думалось великому гунну. – Распрощаемся с ромейской, взбесившейся от золотых монет Европой и уйдем в эрзяно-мокшанские леса. Спокойной будет старость в Атяшево, где двести лет назад родился Тумай – первый гунн во Вселенной. Не зря, и ох как не зря укрытая в тамошних Буграх невидимая простым смертным звезда имеет восьмиконечную сущность…»
