— Боеприпасы кончились! — доложил ему воздушный стрелок младший сержант Илья Добрынин. — Я ранен в руку и ногу.
Вражеский истребитель дал еще одну очередь по штурмовику.
— Командир, разбит руль поворота и часть стабилизатора! — срывающимся голосом снова доложил по СПУ Добрынин.
Штурмовик сильно накренился вправо и пошел вниз. Казалось, вот-вот бронированная машина перевернется.
Еще два вражеских снаряда ударили по броне, повредив мотор. Пащенко каждую секунду ждал пожара. С большим трудом он вел израненный самолет на посадку.
На земле также шел бой. На берегу вздымались разрывы снарядов. Впереди был лес, залитый водой. Разлившаяся река затопила всю долину.
Решение оставалось одно — садиться на лес. Бронированная машина, срезая верхушки деревьев, снижалась. Раздался треск. Самолет, ломая стволы, ударился о воду и стал погружаться.
— «Радуга-восемь», я «Кремний», бой закончить! Уходите домой! Молодцы, спасибо! — отдал приказ заместитель командира дивизии, находившийся на радиостанции наведения и хорошо видевший все происходившее в воздухе.
Штурмовики на бреющем полете шли к аэродрому.
Озеров связался по радио с командным пунктом полка, доложил о выполнении боевого задания.
Первыми, как всегда, садились штурмовики, за ними истребители. Только «ил» Озерова ходил по кругу.
В чем дело? В наушниках раздался знакомый голос радистки Тани:
— «Радуга-восемь», у вас не вышла «правая нога», уходите на второй круг!
Озеров и сам знал об этом. Он применил аварийный выпуск шасси, но и это не помогло. Все тяги были перебиты.
— «Кама-двенадцать», доложите командиру, прошу разрешения произвести посадку на левое колесо.
— Есть, доложить! — дрогнувшим голосом ответила радистка.
Волнение ее было понятно. Таня Дружинина, высокая, чернобровая сибирячка, была в курсе всех летных дел. Таня знала о поведении в воздухе каждого летчика, по голосу узнавала людей, хорошо представляла перипетии воздушных боев.
И сейчас она уже знала, что не вернулись Селиванов и Пащенко. А ведь всего лишь полчаса тому назад она слышала их голоса, команды. И вот их нет. Что с ними? Она остро переживала случившееся.
Теперь Озеров. Он просит разрешения посадить самолет на левое колесо. Тане живо представилась картина этой труднейшей посадки. Летчик ударяется о приборную доску, теряет сознание. Именно так было на днях, когда один летчик-истребитель посадил самолет на фюзеляж на границе аэродрома. Сегодня это предстоит испытать Озерову. Летчик Озеров. Тот самый, который сегодня вечером обещал прийти к ней на радиостанцию слушать радиомаяк… Неужели?..
