– Знаешь что, Оуэн? – говорю я. – Оставь Миа в покое. Сделай милость, оставь в покое нас обеих: и ее, и меня.
Я снова разворачиваюсь и спешу в лес. На сей раз он больше не окликает меня.
Все гномы плакали, но никто не плакал так горько, как Грегор – ему никогда не забыть, что три девочки спасли его сестру от Фантома.
– Пожалуйста, возвращайтесь, – сказал он. – Пожалуйста, не забывайте нас.
– Конечно, мы вернемся, – твердо заявила Эйва.
– Как же мы можем вас забыть? – поддержала ее Эшли.
– Мы всегда будем с вами, – тепло сказала Одри, указывая на свое сердце. – Вот здесь.
– Но – что теперь с вами будет? – вскричал он.
В этом и состоял вопрос. Что с ними будет? Что будет с Лавлорном, с дверями, ведущими в него и из него? Три девочки должны были двигаться дальше. Потому что если они этого не сделают, то…
Вызвавшая споры последняя страница романа «Путь в Лавлорн» Джорджии С. Уэллс
МИА
Наши дни
– Не знаю, подходят ли мне такие занятия, – говорит Эбби, держась за ствол березы и двигаясь задом, чтобы соскользнуть по берегу в русло ручья. – Уж больно это похоже на физическую нагрузку.
– Мы уже почти пришли, – бубню я. – К тому же в воде очень приятно.
Эбби скептически смотрит на ручей, который после недавних дождей мчится, пенясь, по руслу из мелких камешков, образуя маленькие белые водовороты, потом неуклюже снимает с ног вьетнамки.
– Ты когда-нибудь замечала, – говорит она, – что люди не испытывают потребности хвалить то, что действительно приятно? Поспи подольше – это приятно! Доешь начо[8] – это приятно! Дополнительная реклама требуется только тому, что вызывает физический дискомфорт.
– Не веди себя как ребенок, – прошу я. Она входит в воду ручья и взвизгивает.
– Вот видишь? – говорю я, когда она, сжимая в одной руке вьетнамки, переходит через ручей и поднимается на другой берег. – Совсем не так уж плохо.
– По сравнению с чем, с инквизицией? – Она прихлопывает вьетнамкой комара. – Большинство людей отмечают Четвертое июля по-американски, то есть сидя на попе. Где твой патриотизм?
– Без понятия, – говорю я и протягиваю руку, чтобы слегка сжать ее плечо. Она ворчит что-то весьма похожее на какая гадость.
Сегодня утро понедельника, и я делаю то, чего никогда не делала прежде, то, что поклялась себе не делать никогда: я возвращаюсь в Лавлорн и беру с собой непосвященную.
Но, разумеется, как сразу же заявила Бринн, Лавлорна не существует, а стало быть, правила ничего не значат. Никакой древней магии нет, а есть только большой лес, который вбирает в себя холмы, и дома, и старый сарай для хранения инвентаря. И все-таки, пока мы с Эбби с трудом поднимаемся по скользкому от грязи берегу, я не могу не чувствовать волнения и воодушевления. Между деревьями носятся бабочки и жужжат и стрекочут букашки.
