И, возможно, возможно, ему сошло с рук убийство.
Оуэн запускает руку в волосы, взлохмачивая их еще больше. На нем линялая зеленая футболка, на которой изображена корова. Раньше он никогда не носил ничего цветного. Его гардероб состоял только из черных джинсов, черных футболок и черных толстовкок с капюшонами. Все говорили, что из него вырастет серийный убийца: он каждый день приходил в школу в черном тренчкоте и черных армейских ботинках, а на уроках большую часть времени рисовал чертиков на страницах полных насилия комиксов или спал, положив голову на парту. К тому же его отец был пьяницей. И, что еще хуже, он был богатым пьяницей – мог пить сколько хотел, не боясь разориться.
Я помню, как один раз в третьем классе на игровой площадке Элайджа Тэннер насмехался над Оуэном за малый рост, щуплость и вообще за его странности, как тогда делали многие дети, а Оуэн, казалось, это даже не слушал. А потом р-раз! Внезапно он развернулся и как саданет Элайдже в нос! Я никогда не забуду, сколько крови тогда хлынуло из этого носа – как будто вдруг включили кран.
Я раньше не понимала, что в нем видела Миа. И что в нем видела Саммер.
Возможно, все дело в том, что ей хотелось всегда во всем участвовать и всегда быть в центре событий. Возможно, ей и здесь хотелось быть в центре.
– Я ведь тут живу, разве ты не помнишь? – В его голосе появился какой-то незнакомый выговор.
– И вовсе ты тут не живешь, – возмущаюсь я. – Вы ведь переехали.
– Я учился в школе, – поправляет меня он. – И окончил ее.
Окончил школу. Вот черт. Окончание школы означает вечеринки с пивом, спортивные кубки и подарочный сертификат в сетевой магазин товаров домашнего обихода «Бед, бат энд бийонд». Окончание школы – это гордящиеся тобой бабушка и дедушка, слезливые селфи и песни в стиле «кантри». Интересно, Миа в этом году тоже окончила школу? Думаю, считается, что я все еще в девятом классе старшей школы, хотя не совсем в этом уверена. Мама обещала снова записать меня в школу, как только я докажу, что могу жить без наркотиков и спиртного восемь недель подряд. Но пока что, благодаря моему доброму старому кузену Уэйду и нашему с ним сговору, мне удавалось обходиться без этого.
– Ну так что, выходит, ты вернулся? – Плевать, если это звучит грубо. Сначала Миа, потом Оуэн, и все в один день. А ведь главное в прошлом – это то, что оно должно по идее остаться позади.
Оуэн только пожимает плечами.
– Мы продаем этот дом, – заявляет он. – Честно говоря, не знаю, почему мы так долго за него держались. Мой отец уехал по делам, а меня послал сюда, чтобы я все привел в порядок. Но теперь… – Он указывает на упавший дуб, который все еще тянет свои ветви вверх из обломков террасы, словно утопающий, машущий руками, чтобы его заметили и спасли. – Одно хорошо – теперь из кухни можно попасть прямо в сад. Незачем проходить в дверь. Я все время напоминаю отцу, что надо упомянуть это преимущество в рекламном буклете для потенциальных покупателей, который издаст риелторская фирма и в котором будет описываться наш дом.
