Сквозь дружное ржание он услышал:
– Переносим картины в запасники; почему-то сворачиваем выставки раньше времени.
Лотуш хотел было пройти в кабинет куратора, но одна из девушек с игривой улыбкой, слегка покачиваясь, предложила ему удовольствие, от которого он никогда не мог отказаться. Прищурил глаза, как кот, пожеманничал, но согласился.
За этим его и застала невовремя подошедшая Скоблидюк.
– Витюшенька? Чем ты у нас тут занимаешься?! – всплеснула руками она.
С виноватым и довольным видом он поднял растрёпанную голову:
– Сама же видишь. Извини, не удержался.
– И как ты мне предлагаешь упаковывать экспонаты, если пузырчатая плёнка теперь без пузырей?
– Я зря пришёл раньше времени, – изобразил красавчик кающуюся Марию Магдалину.
– Ты непозволительно рано пришёл.
Будь он одним из волонтёров, его золотая грива уже исчезла бы в пасти людоедки. Но она всего лишь поманила его пальцем и увела вглубь лабиринта.
– Так вот какой сверхважный культурный объект ожидался, – прошелестело им вслед.
– Не успели всё отмыть до того, как сюда ступила столь прекрасная нога.
– И вторая, не менее прекрасная.
– Девочки, вы серьёзно?
– А чего? В музее актуального искусства экспонатом может оказаться каждый.
– Может, отменим тогда заказ на уборку?
– Ты куда лезешь?! Не открывай файлы!
– Ой, смотрите, в заявке ошибка!
– Не может такого быть, Скоблидюк лично стояла надо мной, когда я заполняла строчки, потом села сама за компьютер и перепроверяла миллион лет каждую букву.
– Выходите уже оттуда да идите снимать картины. Щас вернётся, выдаст нам… премию…
*
– Ну, вот я и здесь, – с неловкостью в голосе и движениях сообщил Витя на случай, если Дана не заметила.
Она стояла полуотвернувшись – якобы разглядывала скульптуру, а на самом деле позволяла разглядывать себя. Большая любительница зеркал отлично знала все свои ракурсы, удачные и неудачные. Этот выгоднее всего обрисовывал грудь. Спереди-то бюст казался бесформенной массой. Если честно, было похоже, будто она магазинная воровка, которая напихала за пазуху награбленное и подвязалась поясом, чтобы ничего не вывалилось.
– Как ты хотела, – снова безрезультатно нарушил молчание Лотуш.
Сбоку не только приятнее смотреть на грудь, но и комфортнее. Нет визуального контакта с владелицей дынь – нет необходимости вступать в любой иной контакт, знакомиться, подбирать слова. Скоблидюк редко ловила на себе взгляды и объясняла это мужской стыдливостью (этот недостаток она ненавидела в других, а если бы обнаружила в себе, незамедлительно выкорчевала бы сорняк, пока он не задушил цепкими корнями наиболее ценные личностные качества). Она обожала отворачиваться и представлять, как её с разных сторон щупают глазами. Чувствовала кожей чужую заинтересованность.
