На горе разлучил нас бог, послав нам лютую нужду.
Войти бы в утренний твой сад, петь, превратившись в соловья.
Пока соперник не узнал, тебя прижал бы к сердцу я.
Таких лодыжек тонких нет у горлицы, любовь моя.
Любуюсь станом я твоим, в груди дыханье затая,—
Пусть бог убережет тебя, пусть ты не попадешь в беду.
Враг видит счастье от тебя, а друг навек лишен услад.
И тяжелей Балканских гор печаль души моей в сто крат;
Нет в мире счастья без тебя, я больше ничему не рад.
Так говорит Махтумкули: обет твой ложен, лжив твой взгляд,
Ты неверна, и в сети я теперь твои не попаду.
Не скажешь о ней: красавица,
Коль тонкого стана нет.
Мечтает храбрец прославиться —
Коня и аркана нет.
Стала листва белесой.
Стал соловей безголосым.
Страшней для увядшей розы
Ветра хазана нет.
В барханах пустыни черной
От ветра спасенья нет.
Покоя с водой разлученной
Утке в барханах нет.
Плохо бескрылой птице.
Влюбленным всю ночь не спится.
Конь хромой не годится
В угон за джейраном? Нет!
Мир пошатнулся. В книге
Совета страждущим нет.
В скупом, как в пустом арыке,
Спасенья жаждущим нет.
Сведет и с неверным случай.
Не верь облакам бегучим.
Тени от быстрой тучи
В песках каравану нет.
Махтумкули не ославится,
Сказав: полистана нет.
Ищет джигит красавицу,
Но тонкого стана нет.
Истерзала меня любовь,
Вот начало начал, — клянусь.
Ранит насмерть черная бровь,
Одержимым я стал, — клянусь.
Миром правишь одна — ты, ты.
Золотая луна — ты, ты.
Рай, покой, тишина — ты, ты.
Слезы лить я устал, — клянусь.
Ты, затмившая блеск Лейли,
Движешь звездные корабли.
Не увидишь ты издали —
Я велик или мал, — клянусь.
За невесту платят калым.
Скорбь играет сердцем людским.
Я приду — нищетой гоним —
На последний привал, — клянусь.
Люди знают: ночью — темно;
Где река — там вода и дно;
Мусульманин, пьющий вино,
Для спасенья пропал, — клянусь.
Смерть придет за душой как тать,
На уста наложит печать.
Не умеет слова держать
Малодушный бахвал, — клянусь.
Тигр охотится в камышах,
Роет червь отсыревший прах.
Тонет нищий в горьких слезах,—
Значит, к баям попал, — клянусь.
Если б руки твоей Менгли
Протянуться к тебе могли,
Ты воспрял бы, Махтумкули,
Выше гор, тверже скал, — клянусь!..
Поистине, что кипарис,
Красавица, строен твой стан.
Проходишь в одежде из роз —
На диво спокоен твой стан.
Плывешь, как луна, далека,
И душит мне горло тоска.
Зюлейхиного кушака
Высокий достоин твой стан.
Я — жертва осенних ветров;
