На пустынной горе я очнулся вмиг,
Легкий ветер к нежным ланитам приник,
Гладит черную пряжу кудрей любимой.
Бровь нахмурит она — и конец всему.
Трубный глас прозвучит, не спастись никому,
Души добрых и злых — все канут во тьму,—
Ничего нет на свете грозней любимой.
Жар разлуки в сердце разжег костер,
Прах от стоп моей милой — мне приговор,
У нее нет ни братьев и ни сестер,
Не встречал я врагов и друзей любимой.
Никого нет на свете, только она,
Кто полюбит ее, тем смерть не страшна,
А сама не знает ни пищи, ни сна,
И пристанища нет у моей любимой.
Все, увидев ее, скитались вдали,
Часто слезы из глаз влюбленных текли.
Говорит без утайки Махтумкули:
Я всю душу пожертвую ей — любимой.
Солнца меч опустился, остер и слепящ, —
Ты луной серебришь все вокруг, красавица!
Ты — изделье Джафара, ты — беличий плащ,
Исфагаиский, изогнутый лук, красавица!
Шнур серебряный в косах, зарницы двойник,
Каждый встречный к тебе обращает свой лик,
Твои губы — священный мекканский родник,
Ты — творенье божественных рук, красавица!
Ты — багрянец, ты — пурпур, ты — алый восход,
В Индостане ты — сахар, а в Булгаре — мед,
Лик твой в пору любви, словно роза, цветет,
Зулейха и Юсуп — ты, мой друг, красавица!
Твоя слава достигнет восточных вершин,
Ты — высокий кальян, тонкогорлый кувшин,
Искрометный прозрачный индийский рубин,
Всех рассудка лишаешь ты вдруг, красавица!
Кто силен, тот — считается — праведным стал,
У такого и дар исцеленья немал.
Молвят: лучшую дыню съедает шакал.
Осчастливленный раб — твой супруг, красавица!
Если правду не скажет вам Махтумкули,
Зубы выбив, лжеца изваляйте в пыли.
Если б видел аллах все страданья земли,
Ты бы наш исцелила недуг, красавица!
Судьба тебя мне не дала, хоть с осени тебя я жду,
Сказала ты — зима пройдет, весною я тебя найду.
Средь многих девушек тебя я выбрал, как цветок в саду.
Я оробел и не посмел обнять тебя, мою звезду,
Спросить, когда же мы начнем годов счастливых череду?
Любимая! Когда бы знать, что помнишь ты, что веришь ты.
Сто раз на дню передо мной твои прекрасные черты.
Я, бедный раб, томлюсь, горю в костре бессмертной красоты;
Пусть бог с дороги уберет врага, чьи мысли нечисты.
Прости меня, коль от обид я все ж тебя не уведу.
Пред богом речь моя — ничто. Бедняг подобных в мире нет.
Владыки мной пренебрегли, я пленник бесконечных бед.
И сердце пронзено мое, пусть злой стрелы не виден след.
И ты бедна, и я бедняк, на нашей радости — запрет.
