Трепещет сердце-мотылек;
Я сгорбился, я изнемог,
Слеза моя багряной стала.
Пью жгучий горечи настой.
Как жить у горя под пятой?
Мне все тщетой и нищетой
Без моего султана стало.
Махтумкули, от слез больной,
Взывает: сжальтесь надо мной!
По воле рока в час дневной
Какая темнота настала!
Якуб, рыдающий, тоскую,
Вреду, воззвав: «Юсуп, Юсуп!»
Не слезы лью, а кровь живую,
В бреду воззвав: «Юсуп. Юсуп?*
Заплакав, небосвод просторный
Со мною делит жребий черный.
Меджнун — глотаю холод горный
Во льду воззвав: «Юсуп, Юсуп!»
Вокруг меня тьма темь ущелий,
Тень пала, тучи налетели;
Двенадцать гор и семь ущелий
Пройду, воззвав: «Юсуп, Юсуп!»
Не шлет Юсуп вестей домашним,
И предан я слезам всегдашним,
Счет городам и встречным башням
Веду, воззвав: «Юсуп, Юсуп!»
Вороний грай мне пал на душу,
Я помрачил моря и сушу.
Фархад — я горную разрушу
Гряду, воззвав: «Юсуп, Юсуп!»
Быть может, он — на дне колодца?
Не он ли лунным светом льется?
Иль в Кербеле Юсуп найдется?
Иду, воззвав: «Юсуп, Юсуп!»
Он стал игрой молвы случайной.
Лечу от розы к розе чайной:
В каком краю разгадку тайны
Найду воззвав: «Юсуп, Юсуп!»
Махтумкули! Твой друг безвинно
Томится скорбью, кличет сына.
Отвечу песней соловьиной,
В саду воззвав: «Юсуп, Юсуп!»
Так сдавило мне грудь, что владыка владык
Прослезится, заплачет при виде меня.
В сердце слезы, и самый нахмуренный лик
Ниц склонится, заплачет при виде меня.
Юность старостью станет — была и прошла,
Знатный бек станет нищим, все спустит дотла,
Каф-гора станет жидким свинцом, а скала
Размягчится, заплачет при виде меня.
Я вздохну — отзовутся другие сердца,
Долго люди потом не поднимут лица,
Станет кошкою тигр, волк смирней, чем овца,
Зверь и птица заплачет при виде меня.
Это Истина нам повелела сама
Быть у всех на виду и любить без ума.
