Следите, люди, за игрою рока!
С Юсупом братья обошлись жестоко;
Он светом был родительского ока,
Купец его не пощадил, друзья.
«Я бедный раб!» — сказал Юсуп-смиренник.
Родной Кенган покинул он как пленник
И продан был за восемнадцать денег.
Купец Мелик продешевил, друзья!
Рыян стоял над Мисром и Кенганом;
Пред ним дрожал везир, а над Рыяном
Была Зулейха подлинным султаном.
Вот падишах раба купил, друзья.
«Хоть в рост его, — оценщики сказали,—
Червонцев бы насыпали и дали
Рубинов лучших столько же — едва ли
Купивший бы переплатил, друзья!»
На площади, у трона золотого,
Простым рабом Юсуп назвался снова;
И сам правитель, как раба простого,
Его Зулейхе подарил, друзья.
Она, дрожа от яростного пыла,
Юсупа в подземелье поместила.
Там шесть рабынь к страдальцу приступило.
Но он презрел тот женский пыл, друзья.
И женщины ого оклеветали:
«Он разорвал подолы нам!» — сказали.
Посаженный на цепь из крепкой стали,
Юсуп в неволе долго жил, друзья.
Вот он лежит в своей темнице тесной,
А падишаху снится сон чудесный,
И как ни бился звездочет известный,
А все же сна не объяснил, друзья.
Сон разгадал Юсуп. Он падишахом
Раскован был. Рыян с великим страхом
Пред ним себя признал ничтожным прахом
И сердце к правде устремил, друзья.
Народы Мисра славили Юсупа,
Властителем поставили Юсупа,
И братья тут поздравили Юсупа:
Он их по доброте простил, друзья.
Махтумкули поет искусство бога —
Вы эту песню не судите строго
И наслаждайтесь — мало жить иль много,—
Пока у вас хватает сил, друзья!
Скажите лжецам и глупцам —
Настало их подлое время.
Скажите безумным скупцам —
Казна — бесполезное бремя.
Скажите подруге моей —
Растерзан я на сто частей;
В песках раскаленных степей
Сгорело пшеничное семя.
Базар мой расхищен, я пьян,
Я болен, я гибну от ран.
Слепит меня горный туман
И грузом ложится на темя.
Мой сын не дождался меня:
Он мертв. Из Хивы я три дня
Скакал, и язвило коня
Мое сумасшедшее стремя.
Ты смотришь на лик носковой,
Фраги, в этот час роковой
Молчи. Твой язык огневой
Печалит родимое племя.
Меня настиг мучитель-рок,
Тяжелая пора настала.
Я сына не сберег, друзья,
Душа моя что рана стала.
Оставила весна мой дол,
Повержен золотой престол,
Ветвь нежная, покинув ствол,
Добычей урагана стала.
Смерть невозможно обмануть.
Какой удар я принял в грудь!
Плоть жалкая моя тонуть,
Как челн средь океана, стала.
Терпенья нет, и воли нет,
Желанья жить в юдоли нет,
Мне вести ниотколе нет,
Пустыней жизнь так рано стала.
В огне скорбей и алых тревог
