Ты от муки сгорал, полоненный в далеком краю,—
О мой друг, в чьем ласкающем имени звук аравийский,
О душа моя, в румской чалме и в аба сирийской!
Ты рыдал безутешно, стонал в нестерпимой тоске,
Ты дрожал, видя волчьи следы на пустынном песке.
От родного Кенгана, от ласки отца вдалеке,—
О мой друг, в чьем ласкающем имени звук аравийский,
О душа моя, в румской чалме и в аба сирийской!
Плоть святую твою обнажили, лежал ты, как труп:
Боль разлуки тебе прямо в сердце вонзила свой зуб;
Вечно плача, ослеп твой отец, престарелый Якуб,—
О мой друг, в чьем ласкающем имени звук аравийский,
О душа моя, в румской чалме и в аба сирийской!
Но иная пора наступила, и братья твои
Пред тобою стояли, глядя на тебя в забытьи:
Страх в их души проник, точно липкое жало змеи,—
О мой друг, в чьем ласкающем имени звук аравийский,
О душа моя, в румской чалме и в аба сирийской!
И ликует Фраги: не увял твой цветущий венок.
На египетском троне сидеть повелел тебе рок,
И предатели-братья, раскаявшись, пали у ног,—
О мой друг, в чьем ласкающем имени звук аравийский,
О душа моя, в румской чалме и в аба сирийской!
Из древней книги «Жития пророков»
Особенно я полюбил, друзья,
Рассказ о многих бедствиях Юсупа.
Как мед устам, он сердцу мил, друзья.
Юсупово спокойствие в страданьи —
Для нас благой пример и назиданье.
Жил муж Якуб, как говорит преданье,
Из рода Ялавунч он был, друзья.
Шесть жен, двенадцать сыновей имел он,
Несчастие от бога претерпел он,
И выплакал глаза, пока скорбел он;
Его создатель ослепил, друзья.
Где сын его? Нет милого сновидца!
В колодец кинут братьями, томится
Юсуп злосчастный. Бога не боится
Ни брат Шемгун, ни брат Рубыл, друзья.
Они пригнали волка и сказали:
«Юсупа звери злые растерзали».
Якуб взмолился небесам в печали,
И волк тогда заговорил, друзья.
Якуб сказал: «Подай мне весть о сыне.
Следы его три дня ищу в пустыне».
Волк, возвестив: «Юсуп твой жив и ныне!» —
Отцу надежду возвратил, друзья.
А у Юсупа вся душа изныла:
Колодец нем и тесен, как могила.
Но бог послал на землю Джебраила,
И вот что сделал Джебраил, друзья:
Юсупу длань он возложил на темя,
Трех суток плена облегчая бремя;
К ногам его, когда настало время,
Поверг одиннадцать светил, друзья.
Из Мисра в Шам той стороной глухою
Шел караван, и два раба с бадьею
Отправились к колодцу за водою.
Юсуп легко в бадью вскочил, друзья.
И вышел через несколько мгновений,
Пригож, как месяц, из могильной тени.
Вознес он богу сто благодарений,
Рабов исламу приобщил, друзья.
