Трубка улеглась на рычаг. Потом следователь надел полушубок и, рассеянно подбрасывая на ладони шапку, пошел к двери. Конечно, он мог поговорить со старшиной Леменчуком, когда тот будет в отделении, не искать его по всему поселку. Может быть, так и поступить? Или найти старшину и поговорить сейчас? Пожалуй, лучше сейчас, позже другие дела найдутся.
Сдав ключ от кабинета, Черниченко вышел на улицу. Дежуривший по поселку милиционер обычно крутился возле столовой, а вечером около клуба. Черниченко зашел в столовую, спросил у буфетчицы:
— Леменчук не показывался, Нюра?
— Показывался Леменчук. Вызвали его.
— Куда?
— А к Сашке Скорнякову, свинью стрелять.
— Какую свинью? — удивился Илья.
— А какие свиньи бывают? Обыкновенную.
— Где этот Скорняков живет?
— Как в больницу идти, новый дом с узорчатыми наличниками знаешь?
— Знаю.
— Наискосочки от него, увидишь, дверца голубая в ограде.
— Найду, — кивнул следователь.
Миновав новый дом, Черниченко услыхал негромкий хлопок пистолетного выстрела, погодя немного — второй. Толкнув голубую калитку, по зыбкому тесовому настилу прошел к стайке, в открытых дверях которой углядел красный милицейский погон. Леменчук торопливо прятал в кобуру пистолет.
— Свояк, товарищ лейтенант, пособить упросил. Больно здоровущая была, холера, с ножом разве подсунешься? — движением головы старшина показал в глубину стайки. Там, на золотой нарядной подстилке из соломы, лежала огромная свинья. Задние ноги ее все еще вздрагивали. Давно не бритый мужчина — видимо, леменчуковский свояк — нагнулся над зеленым эмалированным ведром. В ведро из перерезанного горла свиньи со звоном хлестала кровь.
— И до чего живучая, — пожаловался он. — С первого раза нипочем не легла, ты скажи!
Так как Леменчук явно не собирался уходить, следователь спросил, косясь на небритого свояка:
— Слушай, старшина, Канюкова при тебе Бурмакин привез?
— Однако при мне. Я и в больницу звонил, чуть не час добивался у телефонисток. Голос сорвал вдребезги.
— Как себя Бурмакин держал, не помнишь?
— Ничего держал, подходяще. Врать не стану, потому как без всякого упорного сопротивления закону. Сперва глаза вылупил, а после централку отдал вполне культурно.
— Что-нибудь говорил?
— Чего ему говорить?
— А Канюков?
— Канюков его враз на место поставил, товарищ лейтенант. Следствие, мол, выяснит точно, какой пулей зверь стрелян. Валька и скис, крыть-то нечем!
Черниченко задумчиво кивнул.
— Добро. Может, понадобится твои показания. Пока, мужики!
