Очень уж хотелось сынишке Захария Надибаидзе работать в бригаде калотубанского тракториста! Ранним утром, в тот час, когда рослый, кряжистый Дубов показывался возле развалин старой башни, Леван поджидал его у калитки.
Затаив дыхание глядел он во все глаза на прославленного бригадира.
Слыхал Леван, что Николай Дубов двенадцать лет проработал на одном и том же тракторе. Ребята говорили, что если вытянуть в одну линию все борозды, проложенные дубовским плугом в Ширакской степи, то она, пожалуй, дважды опояшет нашу Землю.
Леван знал, что Николай Дубов — человек горячий и строгий. Родители предупреждали его, что с Дубовым шутки плохи: не сумеешь управиться с машиной — жизнь тебе станет немила. Но Леван и слушать ничего не хотел. Он упорно настаивал на своем. Пареньку было всего пятнадцать лет, но ему и столько нельзя было дать из-за маленького роста.
— Куда мальчишке на трактор! Лучше пошли его в поле колосья подбирать! — шутили соседки, когда Анука рассказывала о своем сыне.
В тот день мать с сыном встали ни свет ни заря, запрягли Корису в двуколку и отправились в Милари, чтобы переговорить с Дубовым.
По Шираки я шагаю,
В грудь меня толкает ветер… —
радостно распевал в рассветных сумерках Леван и изо всех сил погонял лошадь. А у Ануки сердце замирало от страха, что они вот-вот перевернутся.
Когда взошло солнце, они уже были у Соколиного оврага. Туман на горах Кавказского хребта постепенно рассеялся — сначала показались снежные вершины, а потом и леса на склонах сорвали с себя темное покрывало и сбросили его в Алазанскую долину.
— Благодатная наша страна! Гляди, на горах еще снег, а здесь, внизу, цветут персики и ребята бегают в одних рубахах, — проговорила Анука.
Леван окинул взглядом деревья, бегущие по обочинам дороги. Персики были в цвету — они стояли словно окутанные розовым дымом.
— Отчего же Шираки наш так обделен — ни одного деревца, хоть шаром покати!
— Наш ширакский крестьянин, сынок, в поле дерева не оставит. Думает, стану в тени полеживать и обленюсь, — пошутила Анука.
Когда до Милари оставалось уже немного, Леван вдруг приуныл: «Что скажет Дубов? Доверит мне трактор или усмехнется в усы и…»
Анука тотчас же заметила перемену в настроении сына.
— Что ты приумолк, дружок? Может, вернемся назад? — спросила она с улыбкой.
— Нет, мама, — покачал головой Леван, но через несколько минут остановил лошадь и растерянно посмотрел на мать.
— Эх ты, трусишка! Нет, не сравниться тебе с Георгием! — пристыдила сына Анука и хлестнула лошадь концами вожжей…
