Мы с ним были сверстниками. В карманах у этого мальчишки водилось все, что душе угодно. Рано утром он появлялся возле нашего двора; вытаскивал из кармана то перочинный нож, то футляр от часов, то рогатку, давал мне полюбоваться издали своими сокровищами и уходил не иначе, как убедившись, что я готов лопнуть от зависти.
Зато у Гиго не было дяди с верховой лошадью.
Когда, вздымая тучи пыли, я пускал своего коня галопом перед парикмахерской, мой соперник глядел на меня с разинутым ртом. Эти минуты были самыми лучшими в моей жизни, и если даже мать потом запирала меня на весь день дома, то я не печалился: на сегодня счеты мои с Гиго были сведены.
Как похоже и в то же время не похоже было мое детство на детство Левана!
…С балкона Надибаидзе видна была усадьба ширакской МТС с приземистыми, беленными известкой строениями мастерских и потемневшими от дождей палатками, разбросанными по просторному лугу.
Возвращаясь с полей, тракторы проходили вереницей мимо дома Надибаидзе.
Сначала издалека доносился глухой гул, и стекла галереи отвечали на него тонким дребезжанием. Гул постепенно усиливался. Теперь уже дрожал и сотрясался весь дом. Лишь после того как тракторы въезжали во двор МТС, снова можно было расслышать жужжание пилы на лесопилке и рокот движка маленькой электростанции.
Леван встречал трактор своего дяди у ворот и, пока Ниния обедал, возился с машиной: обтирал ее ветошью, соскребывал присохшую к крыльям грязь… Потом усаживался в кабину, брался за рулевое колесо, передвигал рычаги…
Соседские мальчишки глазели на Левана с разинутыми ртами — точно так же, как глазел на меня когда-то ученик парикмахера.
Как-то случилось, что Ниния уехал на все лето работать в Цнорис-Цкали. Мальчик огорчился, но в его возрасте, как известно, огорчения не вечны. Вскоре он подружился с трактористами колхоза «Гамарджвеба» и все свое свободное время вертелся около них.
Сначала Леван был на побегушках: его то и дело посылали в столовую за пивом и папиросами. Мальчишка безотказно выполнял любое поручение — лишь бы завоевать расположение трактористов.
Вано Чохели первым заметил страстную любовь мальчика к машинам. Время от времени он подзывал Левана и поручал ему какое-нибудь несложное дело. И как же сияли глаза у паренька, когда он заливал воду в радиатор или набивал смазкой какую-нибудь пресс-масленку.
Постепенно, шутя и играя, Леван научился водить трактор. После этого он стал ходить по пятам за своей матерью, упрашивая ее поговорить с Дубовым, чтобы тот принял его в свою бригаду.
