О лемех моего плуга,
Ты зеркало весны…
— Что, горец, душа на место стала? — сказал ему как-то за обедом Николай Дубов.
Манучар ничего не ответил, только скупо улыбнулся в свои густые, прокуренные усы.
Прошло два года. Теперь и вспоминать не хотелось Манучару, как жили они там, в горах, в старой деревянной лачуге. Зимой в ней было холодно — и девочки перед сном кидали жребий, кому лечь первой, чтобы согреть постель.
У Манучара были три дочери. Две старшие вышли замуж вскоре после переезда в Шираки, а младшая — Гогола — неожиданно для отца стала зоотехником. Не этого желал Манучар для своей любимой дочери. Но разве поймешь сейчас детей! Они выбирают такие пути, что просто диву даешься. Золотая медаль открывала Гоголе двери Тбилисского университета, а она — эта хрупкая, красивая девочка — пошла работать на далекую приалазанскую буйволиную ферму.
«Белый ангел среди черных дьяволов», — говорили про нее в деревне.
2
Разбудило Гоголу громкое щелканье соловья. Девушка удивленно открыла глаза и посмотрела на клетку. Много месяцев упорно молчал маленький певец и вот неожиданно запел с такой чарующей силой, что Гогола счастливо улыбнулась.
«Хорошая примета», — подумала она.
Девушка умылась, надела свою пеструю блузку и стала укладывать косы. Обычно она тратила на утренний туалет немного времени, но сегодня она не могла расстаться с зеркалом, задумчиво улыбаясь своему отражению. Потом достала из шкафа свое праздничное винного цвета платье и в одно мгновение переоделась.
— Лошадь я уже вывела, — сказала Магдана, заглядывая в комнату дочери. — Ты что так вырядилась?
— Гостей на ферму ждем из Тбилиси, — ответила Гогола. — Ты расседлай коня, я поеду на попутной машине.
— Нино не подождешь? Она тоже хотела на ферму.
— Я спешу, мама. Надо еще кое-что приготовить для гостей. — Гогола отвернулась, чтобы скрыть свои не умеющие лгать глаза. Никаких гостей сегодня на ферме не ждали. Но пусть мама простит ей эту маленькую неправду. Зато всю дорогу она будет одна и одна, без спутницы, пройдет мимо двора Надибаидзе.
Обидно, ей-богу, как иногда не владеешь собой. А ведь уже не школьница, двадцатый год пошел. Как будто ничего особенного и не произошло тогда на берегу Алазани, а вот никуда не денешься от тех горячих, смелых глаз. Они неотступно следуют за тобой и неодолимо тянут к себе.
Настроение Гоголы изменилось, как только она вышла на улицу. Нелепо, что она идет на работу разряженная, точно на гулянье. Девушка наклонила голову и быстро зашагала вдоль запыленных изгородей.
