Ван Свитен. Я полагал, что теперь, когда вы стали членом нашего масонского братства, вы постараетесь выбирать более возвышенные темы.
Моцарт (нетерпеливо). Ах, возвышенные! Возвышенные!.. Знаю и без вас, что следует мужчине возвышать, когда надо!
Ван Свитен (разгневан). Вы слишком много себе позволяете, сударь! Нельзя же все подвергать осмеянию!
Моцарт (в отчаянии). Простите мой язык, барон, но в самом деле!.. Можно ли отражать лишь подвиги героев да богов?!
Ван Свитен (страстно). Да, именно так! Вечно! Потому что они воплощают лучшее в нас! Опера должна возвышать, Моцарт, вас, и меня, так же как самого императора. Это возвышенное искусство! Оно обращено к вечному в человеке и обходит стороной эфемерное. Оно видит в женщине богиню, а не прачку!
Штрек. Имен-но так! Тонко подмечен-но, сударь!
Моцарт (копирует его манеру растягивать слова). Тонко подмечен-но. Конечно — тонко подмечен-но! Имен-но так! (Обращается ко всем присутствующим.) я вас не понимаю! Вы все так вознеслись, точно стоите на ходулях. Но это, между прочим, не скрывает ваших задниц! Вам же дела нет до этих богов и героев! Скажите честно, кто вам ближе — ваш цирюльник или Геркулес? А может быть, Гораций?! (К Сальери.) Или ваш глупый Данай? Или все мои Митридаты, цари Понта, Идоменеи, цари Крита и прочие античные существа?! Они навевают скуку! Скуку и больше ничего! (Он вдруг вскакивает на стул, как оратор, и выкрикивает.) Все серьезные оперы восемнадцатого века ужасно скучны!
Все поворачиваются и смотрят на него в изумлении.
Пауза. Он издает свой характерный смешок и спрыгивает.
Моцарт. Вы только посмотрите на себя! Четыре открытых рта! Какой превосходный квартет! Я бы хотел написать его и передать это мгновение, это сейчас, как оно есть теперь! Герр гофмейстер думает: «Какой Моцарт нахал! Надо доложить императору и немедля!» Герр префект — что Моцарт невежа! Позорит оперу своей вульгарностью! А герр придворный композитор полагает: «Этот немец Моцарт — ну что он смыслит в музыке?» И Моцарт сам посреди вас размышляет: «Я ведь все-таки славный малый. Почему же они меня не одобряют?» (Взволнованно Ван Свитену.) Вот почему опера так и важна, барон. Она реальнее любой пьесы! Драматургу пришлось бы излагать эти мысли последовательно. А композитор может их сыграть одновременно, и голоса всех героев будут сразу же нам слышны! Вокальный квартет — удивительное изобретение! (Он становиться еще более возбужден.) Я бы хотел написать финал на целых полчаса! Квартет, переходящий в квинтет, переходящий в секстет. Чтобы он и дальше ширился, а звуки множились и поднимались в высь, сливаясь в новое, совершенно новое звучание!.. Могу побиться об заклад, что Господу именно так и слышится мир. Миллионы звуков, возникающие на земле, возносятся к нему и, сливаясь у него в ушах, становятся музыкой, неведомой нам!
