— Помните, вы говорили: хочу видеть вас в будущем военными летчиками… Летчики на всю жизнь. Вот теперь смотрите, какую путевку вы нам дали.
Астахов, как бы между прочим, спросил:
— Как здоровье?
— Было 170, стало 150. Один черт. Стоит ли говорить об этом! За давлением следить будем после войны.
Вечером они сидели в тесной жарко натопленной комнате и рассказывали друг другу о своей жизни, вспоминали все, что сохранила память.
* * *
В эти напряженные дни в жизни Астахова произошло важное событие. Однажды, вернувшись из полета, он увидел около штаба забрызганный грязью «виллис», Когда он пришел в комнату, ему сказали, что за ним приходил посыльный из штаба и что ему приказано немедленно явиться туда.
Вызывал его замполит. В кабинете сидело много народу. За столом Астахов увидел незнакомого полковника, приехавшего, как оказалось, из парткомиссии дивизии.
Шло собрание. Замполит, увидев Астахова, кивнул ему и жестом указал на свободный стул.
— Товарищи, лейтенант Астахов только что вернулся с боевого задания.
Незнакомый полковник поднялся, достал красную книжечку.
— Подойдите сюда, товарищ Астахов.
Николай подошел.
— Будьте всегда достойны доверия партии, товарищ Астахов. Поздравляю! — сказал полковник, передавая Николаю партийный билет. — Сколько сегодня сделали вылетов?
— Два, товарищ полковник, — ответил Астахов.
Он хотел сказать еще, что вся жизнь его, мысли, чувства, кровь до последней капли принадлежат партии, народу, Родине, но от волнения смог сказать только: «Спасибо, постараюсь оправдать».
С собрания он шел вместе с Кондиком.
Перед общежитием присели на скамейку под деревом и закурили.
— Ты вроде бы чем-то недоволен? — спросил Николай.
— Нет, я рад за тебя. Ты — достоин. А вообще — хочется сделать что-нибудь настоящее.
— Опять тоскуешь? — глядя в задумчивое лицо товарища, спросил Астахов.
— Опять, — тихо и откровенно признался Кондик.
— Не надо. Не все потеряно: поправишься, еще будешь летать. А если и нет, так ты же все равно в авиации.
— Пойми, сколько длится война, а я еще немцев видел только пленных да в кино.
— Да ведь без тебя я не боец. Исправные самолет и оружие — это уже половина успеха в бою.
— Не агитируй, все это я прекрасно знаю. Как-то Губин облетывал двухместный самолет. Я уговорил его взять меня с собой. Я и радовался, как мальчишка, и мучился от сознания, что я только груз в кабине, случайный человек, а кажется, взял бы управление и летал бы… летал бы не хуже… — Кондик, не договорив, умолк.
